Я вам не ведьма

Словом, на Гарольда повесили всех собак. Якобы он даже жаждал примерить корону. Заманил несчастного Саймона в замок, чудом не прикончил, но довел дело до конца в лесу, заодно расправившись с подружкой. Таким нехитрым способом Вильгельм Орса сохранил королевскую милость. А Саймон… Со временем воскреснет, полагаю, сторгуется с отцом об условиях возращения. Если же нет, герцог может завести другого сына от новой жены. Пока сидела на галерее, много чего интересного слышала. Не зря, ох не зря Батильда шипела и плевалась ядом! Муж обвинил ее в переданной сыну дурной крови, припомнил, как она мешала его развлечениям, грозил отправить в монастырь. Он якобы уже присмотрел следующую супругу, ее родственницы вовсю хвастались, раздували щеки. Я бы на их месте поостереглась! Наверняка у Батильды остались пузырьки с ядом.

После суда мне удалось увидеть виновницу переполоха. Она скромно стояла позади отца и братьев, которые подошли выразить восхищение мудростью и милосердием герцога. Последнее заключалось в том, что в честь грядущего праздника он разрешил просто обезглавить Гарольда.

Девица не поднимала головы, прятала лицо в драпировках эннена, но я стояла неподалеку, сумела кое-что разглядеть. Во-первых, она ровесница Алисы, невеста в самом соку. Таковыми в средневековой Билардии считали девушек четырнадцати-семнадцати лет. В отличие от меня, перезрелой груши, которую не всякий возьмет даже с богатым приданым. Во-вторых, у девицы невыразительные брови и маленькие, но пухлые губки. Но, самое главное, она происходила из древнего рода. Не удивлюсь, если в дальнем родстве с королем состояла. Впрочем, меня матримониальные планы герцога волновали мало. Пусть разводится, женится на ком угодно, мне бы со своей свадьбой разобраться.

Торжественная дата стремительно приближалась. Портные во всю трудились над тяжелым алым многослойным платьем, украшенным речным жемчугом, специальным подвенечным энненом со шлейфом невообразимой длины. Сапожник снял мерки для туфелек, белошвейка – для сорочек. Все делалось так быстро, я даже возражать не успевала. Потом смирилась, плюнула и поплыла по течению. Терпеливо обсуждала праздничное меню и давала указания, как обустроить новый старый дом – Акселю возвратили прежнее жилище. Только вот неправильно все это. Аксель мне предложения не делал, я заветное «да» не говорила. Понимаю, тут другие порядки, но мог же любимый разок поступиться принципами, сделать мне приятное?

Покосилась на Акселя. Интересно, как он воспримет то, что я собиралась сказать? Я ведь спустилась сюда вовсе не за тем, чтобы разглядывать будущую герцогиню или славить премудрость Двуликого. Накануне Олаф по большому секрету сообщил, что солдаты разыскали штаб-квартиру Маши, арестовали кучу девчонок и, самое главное, захватили десяток артефактов перехода. Все их передали в Палату магов, на ответственное хранение. Я хотела упросить Акселя активировать один. Ну что ему стоит? Артефакты все равно магам без надобности, ходить в другие миры они не собирались. Мол, Двуликий запрещает. Изучат их и уничтожат, тогда плакала моя возможность увидеть маму. Она, бедная, с ума сходит, думает, меня убили.

Ждать пришлось долго: жених беседовал с герцогом. Пока они решали важные государственные дела, успела обойти весь зал, изучить каждую щербинку на столбах. А еще устала врать и улыбаться. Я теперь тоже знаменитость, каждый норовит подойти, посмотреть на непонятную невесту придворного мага Орса. На словах поздравить и мысленно закатить глаза: «Где он только такое нашел, на что польстился?!» Особенно досаждали женщины. Мужчины в худшем случае окатывали презрением, тогда как кумушки с удовольствием распускали ядовитые языки. У многих были дочери на выданье, и они не теряли надежды выгодно их пристроить. За моей спиной никого, ни денег, ни родни, избавиться от такой невесты – пара пустяков. Как они полагали.

Юные прелестницы кружили вокруг Акселя, соревнуясь в женских уловках по привлечению внимания. Стоило герцогу отойди, как жениха и вовсе взяли в кольцо, не пробиться. Они наперебой щебетали, роняли платки, чтобы невзначай блеснуть грудью. Вроде, все прикрыто, скромно, но при определенном ракурсе сверху открывал притягательный вид. Можно еще, будто нервничая, цепочку с медальоном подергать, чтобы мужчина точно знал, куда смотреть. Увы, Аксель не проникся. Смотреть смотрел, а вот желать не желал. С гордостью подумала, что не в размере груди дело, а в чувствах. Донести бы эту простую истину до искательниц приключений, так не поверят. Поэтому стояла в стороне и хмыкала. Напрасно зудели над ухом кумушки, вмешиваться, устраивать публичную сцену ревности не собирались. Пусть не надеются, я ни себя, ни жениха перед лицом герцога не опозорю.