Я вам не ведьма

– Какой алтарь, какой орден? Ты бредишь!

– Вовсе нет, – обиделась я и, воспользовавшись моментом, гордо устроилась спиной к Акселю. – Алтарь – это по твоей части, меня там всего-то расчленить хотели. А орден… Вспомни, я говорила, Мелисандра организовала школу, обучала девушек магии и отправляла в другие миры.

– Так, – нахмурился сероглазый, – похоже, нам ненадолго придется расстаться. Я тебя и близко к тому слизняку не подпущу!

Прежде, чем успела возразить, Аксель уже пересадил меня на лошадь позади какого-то солдата, и, грозно зыркнув: «Отвечаешь за нее головой!», умчался прочь.

Хуже нет, чем ждать и догонять. Ждать в сомнительной компании и вовсе высшее из всех зол. Я честно пробовала завязать светскую беседу, но солдат притворялся глухим.

Лошадь под нами недовольно фыркала, переминалась с ноги на ногу. То ли чуяла близость трупа, то ли рвалась к товаркам.

Похолодало. Стуча зубами, я фамильярно залезла под чужой плащ. Не хочет делиться, так я не гордая, сама возьму. Даже обнять готова – все лучше, чем схлопотать воспаление легких.

Где-то ухнула сова. Пробежала полевка.

Ночь стремительно вступала в свои права, а Аксель все не возвращался.

Я обеспокоенно посматривала на небо: вдруг где-то полыхнет магия? Ничего. Лес словно вымер, а я, солдат и лошадь превратились в соляные столбы.

Темное небо с редким вкраплением звезд намекало: пойдет дождь. Сейчас бы к огню, а еще лучше – в кровать, прижаться к Акселю… Странно, я впервые думала о нем в таком ключе, как о части домашнего уюта. Признаю, мне остро его не хватало. Именно сейчас, подвешенная в состоянии неведения, посреди леса, я осознала, что не желаю с ним расставаться. Тоска по дому никуда не делась, по-прежнему хотелось обнять маму, обновить рабочую страничку, выпить чашечку кофе в кафе, но после вернуться, сюда, к нему.

Я говорила себе, что, похоже, влюбляюсь? Так вот, процесс перешел в финальную стадию. Я уже любила Акселя.

Наверное, все должно было закончиться грандиозным поединком. Я болела бы за Акселя, вздрагивала от каждого нанесенного ему удара, рукоплескала поверженному врагу. Но так случается только в книгах, в реальности же тихо материализовавшийся из темноты любимый устало обронил:

– Все кончено.

Он вернулся один, без отряда, от вопросов о Гарольде лишь отмахнулся:

– Еще вдоволь налюбуешься на его рожу!

Вот уж что-что, а на блондина я смотреть не желала, так и заявила Акселю. Он добродушно рассмеялся и, не смущаясь наблюдателя, взъерошил мне волосы:

– Придется. Его будут судить, ты дашь показания.

Выходит, Гарольд жив. Никогда не считала себя кровожадной, но тут испытала разочарование.

– Неподалеку отсюда постоялый двор. – Аксель снова забрал меня к себе и любовно укутал. – Полагаю, нам обоим не помешает немного отдохнуть.

К запаху пота и разгоряченного тела прибавился еще один, с едва уловимой металлической ноткой.

– Ты ранен?

Я обеспокоенно заглянула Акселю в глаза. Жаль, темно, не прочитаю ответа. Он ведь не успел оправиться от схватки в пещере, а тут новый бой. Удивительно, что Аксель держится молодцом! Маг, этим все сказано.

– Пустое! – по-мужски отмахнулся любимый и, хмыкнув, самодовольно добавил: – Ему пришлось хуже. Пусть радуется, что я решил довести дело до суда, а не прикончил его прямо там, за тебя, себя и учителя.

Аксель на мгновение стиснул кулаки, а потом расслабился, тронул поводья. Лошадь потрусила к опушке. Следом за нами увязался солдат, разгоняя факелом сумрак.

В голове крутилось: «Все кончено!» Только теперь это короткое предложение дарило радость, а не погружало в пучину отчаянья.

Глава 30

В зале суда, большом вытянутом помещении, поделенном на части рядами столбов, было душно. Еще бы, казалось, здесь собрался весь Антрей! Кондиционер в те давние времена еще не изобрели, окна тоже не отрывались. Огромные, витражные, они делались только для красоты. Поэтому приходилось терпеть, истекая потом.

Опершись руками о каменный бортик галереи, пыталась разглядеть Акселя. Увы, в Билардии свято чтили гендерное неравенство, женщин вниз не пускали. Простолюдинов и вовсе отправили на галерку, под самые стропила. Не удивлюсь, если желание поглумиться над бывшим придворным магом обернется давкой с человеческими жертвами. Люди чуть ли не гроздьями винограда свисали со столбов, теснимые задними рядами, опасно кренились над пропастью. Тут, на галерее, иначе. Для благородных дам, в число которых с некоторых пор входила и я, поставили кресла. Спускаться и подниматься нам полагалось тоже по отдельной, парадной лестнице, а не вместе с челядью.

А вот и Аксель. Такой важный, в новеньком, только вчера от портного камзоле. Как ладно он на нем сидел! Аксель всегда отличался атлетической фигурой, а крой лишь подчеркивал ширину его плеч. Любимый беседовал с Вальтером Мережем. Подумать только, совсем недавно парочка была по разные стороны баррикад, а теперь воркуют, словно лучшие друзья!