Я вас не слышу

Лидия Семеновна не сразу поняла, соратники ли они ей, партнеры в работе или нет. Отношения в этой семье были нервные, с надрывом, чувствовалось, что нет хорошего контакта между матерью и дочерью, все что-то доказывали друг другу; с отцом девочки вообще до сих пор все было непонятно. Хотя были на этот счет у врача свои опасения. Да и справки она навела: Ярославль город небольшой, ей тут же все рассказали про молодого красивого массажиста. Вроде бы не без способностей, людям помогает. Да вот не всегда лечение до конца доводит. Берется за все, многое обещает, но может и бросить на полпути, тогда пациенты вынуждены идти к другим специалистам. Были и еще некоторые неприятные подробности. Не хотелось приклеивать ярлыков, но Лидии Семеновне такие отзывы сказали о многом.

А вот в Наде оказался стержень, да еще какой. Она, если что, девочку и одна вытянет.

Через какое-то время на Гулю надели два аппаратика. Как все детишки, Гуля сначала их срывала, плакала, канючила, но здесь силу воли проявила Надя. Сначала задала вопрос врачу:

– А как?

– А вот так! Находи подход! Другого пути у тебя нет. Договаривайся с дочерью.

И Надя договаривалась. И с дочерью, и с другими мамашами у песочницы.

Гуля стремглав бежала к другим ребятам, а дети не всегда реагировали адекватно. Совсем маленьким было безразлично, что у девочки в ушах аппаратики и что она не говорит, а мычит; дети постарше мгновенно видели разницу.

– А что это у нее? – громко спрашивали они у своих родителей.

На помощь приходила Надя:

– Гуля плохо слышит, а аппаратики ей помогают слышать тебя хорошо. Но она тоже хочет играть с тобой. Смотри, какие красивые у Гули формочки. Ну-ка, кто из вас сделает самый красивый куличик?

Играть с детьми Гуле нужно было в обязательном порядке, просто необходимо. Врачи объяснили Наде, что с детьми общаться гораздо сложнее: взрослый идет на поводу у ребенка, старается быть понятнее, а ребенок – нет, и Гуле придется напрягаться. А с другой стороны, только в детском коллективе, среди обычных слышащих ребят она научится быть действительно внятной для окружающих. Это взрослые будут стараться разобраться в просьбах девочки с полуслова, предугадывать ее желания. В мире детей все по-другому, здесь все на равных. И нужно вводить Гулю в этот круг, чтобы научить ее быть в этом круге своей.

Надя после таких прогулок чувствовала себя как выжатый лимон. И плакала, и обидно было – не всегда ребятишки были доброжелательными. Надя укладывала Гулю после обеда спать и, давясь слезами, гладила девочку по кудрявой голове и все думала: «Ну почему?» Но Гуля, спасибо ей большое, не обижалась на ребят, тянулась к ним, с удовольствием делилась игрушками, улыбалась, а главное – подражала всем.

Вот ведь правильно говорят: беда не приходит одна. Наде даже в голову не могло прийти, что в такой сложный момент предать может муж. Она почему-то, по большому счету, в нем не сомневалась. Ее мучили в последнее время странные сны; ничего особенного, но Надя почти каждое утро просыпалась с неприятным чувством.

После рождения Гули Надя всегда видела себя во сне держащей дочь за руку. Что бы ни происходило, они всегда были вместе, вдвоем. А где же Юра? И Надя искала мужа глазами. Вот она, Гуля, всегда при ней, а где же муж? В конце концов они с Гулей его находили: Юра стоял или на другой стороне проезжей улицы, по которой нескончаемым потоком на огромной скорости неслись машины, или перед мамой и дочкой бурлила река, а Юра был виден вдалеке, на другом берегу. Гуля спрашивала: «Мама, а где же мост, как же папа к нам придет?» – Во сне Гуля разговаривала и хорошо слышала. – «Не волнуйся, папа найдет лодку». И тут же Надя видела лицо Юры крупным планом. Он, как всегда, улыбался своей театральной улыбкой. Но как будто бы совсем не жене и дочери, а своим мыслям. А дальше, за Юрой, появлялся размытый силуэт. Женский. Просыпаясь, Надя пыталась вспомнить: кто это был рядом с Юрой? Люба? Рита? Но вспомнить не могла, сон быстро стирался из памяти, Надя успевала подумать: «Бред какой!» – и впрягалась в свои заботы. Сначала Гуля, а потом работа в музыкальной школе, которая тоже отнимала немало сил.

Юра, Юра. Как же мелко, даже смешно. Хотя, конечно же, ей было не до смеха, когда раздался тот телефонный звонок. Как в дешевом любовном романе.

– Наденька? Это Елизавета Витальевна говорит. Как дела? Как Гуленька? Ой, прям Юра так переживает, так переживает, ну прям лица на нем нет. – Елизавета Витальевна заведовала физкультурным диспансером, где работал Юра. Небольшая старушка – божий одуванчик – с вечным перманентом фиолетового цвета и оранжевым бантиком вместо губ, как колобок, быстро-быстро перекатывалась по диспансеру. Полнота ей никак не мешала передвигаться легко и бесшумно. Наде всегда казалось, что главное для заведующей – не как идет работа, а что интересного произошло в отделении. Кто, когда, зачем и с кем?