Я вас не убивала, герцог!

Три фигуры, одетые в бесформенные темно-коричневые балахоны, стояли на ступенях главной лестницы и пристально следили за тем, как мы подъезжаем. Седовласые головы этой троицы были покрыты одинаковыми головными уборами в виде колпаков конической формы с изображениями растущей и убывающей луны. А на левой груди каждого старца была прикреплена золотая звезда с какими-то символами, которые были слишком мелкими, чтобы их рассмотреть.

– Хорошая работа, рыцарь, – похвалил средний дедок, как только мы вышли из повозки.

– Служу священному равновесию, – Вильм церемонно поклонился.

– Проводи ее в зал, мы скоро начнем.

– Что, даже чаю не попьем? – нервно хмыкнула я, как только поняла, что снова могу управлять голосом.

– Давайте без фокусов, – поморщился рыцарь в поварской форме, от которой так и не удосужился избавиться. Видимо, слишком уж торопился угодить начальству. А что, нормально. Днем рубит курицу для герцога, а вечером – девиц для ордена в качестве хобби. Неплохо устроился, разнообразие опять же… – Для вас будет лучше принять все происходящее как неизбежность.

– Но я ведь совсем не виновата в том, что попала в ваш мир! Меня и не спросил никто! Почему же теперь я должна расплачиваться за другую?

– Мне жаль, – только и сказал Вильм, продолжая уводить меня за локоть куда-то вглубь заброшенного дома.

Глава 40

Мысли метались, мое сердце отбивало последнюю в жизни чечетку, а ноги несли вперед, повинуясь чужому приказу. Внутри все горело от несправедливости, от нежелания слушаться и невозможности противопоставить запрещенной магии хоть что-то. Остановились мы в просторном зале, наверное, в нем раньше проходили балы. Так легко было представить это помещение наполненным смехом, звуками музыки и людьми, что наслаждались компанией друг друга. Но сейчас мраморный пол не блестел, не горели светильники, отражаясь в зеркалах, развешанных по стенам, только эхо наших шагов сопровождало мой последний путь. Посреди зала стоял огромный плоский камень с вбитыми в него колышками, к которым были привязаны веревки. Готова на что угодно поспорить, этот чужеродный предмет интерьера – дело рук фанатиков, облюбовавших чей-то пустующий дом.

– Ложитесь на алтарь и ждите меня, – отдал очередную команду Остер, а сам принялся зажигать свечи при помощи огнива.

Я разлеглась на холодном камне послушной коровой и возненавидела свое податливое тело. Хотелось бежать или на худой конец кричать, да что угодно, но только не покорное ожидание своей участи! Ишь, фанатики, хорошо устроились с такой-то магией! Ясное дело, следователи их никак найти не могли, а какие тут улики, когда сама жертва чуть ли не в соучастниках преступления…

Когда сотни свечей осветили огромный зал, явились трое в балахонах. Они расположились в тяжелых креслах, которые я поначалу и не заметила, неподалеку от алтаря. Затем в зал вошли несколько десятков фигур в таких же темно-коричневых балахонах, только звезды, прикрепленные к правой груди, были выполнены из серебристого металла. Фанатики расположились полукругом сбоку от меня, а правый из троицы заговорил торжественно:

– Сегодня великий день, рыцари! Мы, три кавалера ордена межмирового баланса, собрали здесь всех, чтобы послужить великому равновесию и отправить иномирянку домой. Наш орден стоит на страже благополучия этого мира, и только мы в состоянии уберечь его от страшной угрозы. Ни один разрыв пространства не останется не замеченным, ни один нелегал не уйдет от великого правосудия. Во имя равновесия! – провозгласил он.

– Во имя равновесия! – слаженно и одухотворенно громыхнули остальные.

– Чтоб вас всех, любителей равновесия, на каруселях ушатало, – буркнула я, но никто не оценил.

– Приступай, – величественно кивнул старец, и Вильм подошел к тройке главарей.

Благоговейно опустился на колени и взял с бархатной подушечки, лежащей там же на маленьком столике, тонкий стилет. Подготовились, позеры! Мое бедное сердце колотилось так, что ничего кроме этого грохота я не слышала. Рыцари принялись петь что-то затяжное и на одной ноте, а наш бывший повар провел стилетом по моей груди, разрезая платье и оголяя кожу. Я тут же вспомнила, что на груди каждой жертвы были вырезаны руны…

«Не хочу!» – билась в голове единственная мысль, но всем тут было плевать на невинную девчонку. Я закрыла глаза, приготовившись к боли, как вдруг гениальная мысль пришла в голову.

– Стойте! – завопила я.

– Давай без истерик, – предупредил Вильм, и я затараторила, пока он вообще не лишил меня возможности говорить. Тогда мне точно хана.

– Есть еще один иномирянин, которого нужно отправить домой, он ведь тоже нарушает равновесие! Он пришел сюда за мной, я точно знаю. Если поймаете его, сможете вернуть нас обоих, так вам не придется все заново подготавливать для ритуала, – пока я сбивчиво и сумбурно пыталась донести свою гениальную мысль, в зале начал нарастать гомон.

Балахоны встревоженно переговаривались, вертели головами в поисках поддержки друг у друга, пока средний старец не рявкнул весомо:

– Тишина! – а потом обратился ко мне. – Расскажи все по порядку, иномирное дитя.