Я видел город на заре

И ведь, в конце концов, он же предложил им познакомиться со Взломщиком! А те пропустили предложение мимо ушей. Впрочем, может, и правильно сделали. Когда старый колдун пытается вас свести со взломщиком, из этого может выйти история, и не просто история, а история с продолжением. На полторы тысячи страниц. А ни мне, ни вам, уважаемый читатель, этого не надо. Особенно мне.

Хотя надо сказать, что с Хэмом он все-таки поступил нехорошо. Вот сидит сейчас мой оборотень и думает: где мне взять эту прекрасную незнакомку? Ну, допустим, я ее найду, и как тогда приступить к делу? Ну, как я спрошу совершенно незнакомую мне женщину, не украла ли она лицо у брата? А она мне возьмет и ответит, что не мое это дело, например. Или просто фыркнет и рассмеется в лицо. И Василия Петухова, известного специалиста по прекрасным незнакомкам, рядом нет. И с Дашей не поговоришь о таком деликатном деле.

Придется действовать самому.

И Кощей еще этот… на прямой вопрос, как ему найти необходимую особу, он подмигнул и ответил: «А вы сразу ее узнаете. Такую, как она, пропустить невозможно. Вы покрутитесь по людным местам, рядом с дорогими заведениями покрутитесь. Она там где-нибудь непременно поблизости будет. И не сомневайтесь!»

Семен Семеныч мается

Котам очень скучно сидеть запертыми в квартире. Даже если эта квартира трехкомнатная. Даже если это не обычные коты, а коты о семи жизнях. Тем более, если это коты о семи жизнях! К тому же в квартире душно. Мадам Петухова боится грозы и все окна позакрывала. Мадам Петухова боится пожара и отключила кондиционер. Мадам Петухова опять с утра насыпала корма и налила воды и убежала к Кондратьевне. А что делать молодому коту? Неужели опять спать?

Так он и вчера спал, и позавчера, и поза-позавчера. А не обернуться ли ему для начала шимпанзе и не открыть ли окно? А не вывернуть ли ему все ящики на кухне? А не обшарить ли ему полочки, не найти ли пакетик семечек, не вскрыть ли его острыми обезьяньими клыками и не высыпать ли все аккуратной кучкой на пол?

А не стать ли ему ненадолго – буквально на десять минут – клестом и не склевать ли все семечки, густо устлав кафель шелухой?

А не превратится ли опять в шимпанзе, не залезть ли на туалетный столик мамы Петуховой, не найти ли чудесные золотистые тени известной французской марки и не выкрасить ли ими лохматые брови и уши? Обнаружив же, что теней больше нет, не потянуться ли к соблазнительной малиновой помаде и не намалевать ли себе рот? Остатками помады не обвести ли контур прелестной обезьяны, что отражается в зеркале?

А не достать ли из шкафа тщательно упакованный выходной костюм папы Петухова, не насыпать ли ему в карманы шелухи от семечек (то-то он обрадуется, когда обнаружит их однажды утром, собираясь на важное совещание) и не повесить ли костюм аккуратненько обратно, стараясь, чтобы никто ничего не заметил?

А не открутить ли все краны на кухне и в ванной, не пустить ли толстой струей воду, не обратиться ли в тигра и не залезть ли в полную ванну, залив водой пол? И, когда раздастся шум поворачиваемых ключей из прихожей, не кинуться ли всей своей тигриной тушей туда, к милой сердцу мадам Петуховой, не поставить ли ей огромные мокрые лапы на плечи и не лизнуть ли розовым языком в лицо (и как раз вовремя, а не то мадам Петухова, обнаружив разор в квартире, немедленно упала бы в обморок).

И вот после всего этого можно уже снова обернуться серым симпатичным котиком и, пожалуй, прилечь поспать.

Я видел город на заре

– Вот, – сказала мадам Петухова, указывая на переноску, в которой смирно сидел Семен Семеныч. – Взяла с собой. Одного его оставлять совершенно невозможно! И как мы соседей не залили, просто чудо! Полночи прибиралась.

Кондратьевна слабо пошевелила рукой и сказала тихим голосом:

– Выпусти кота-то, пусть на воле побудет. Ишь, взяли манеру вольных животин запирать!

В квартире опять было не протолкнуться. Грустный Хэм, который вчера весь день носился по городу в поисках прекрасных незнакомок, и видел немало женщин и девушек прекрасных, видел еще больше женщин и девушек незнакомых, но ни одна из них той самой не оказалась, примостился в углу на шаткой табуретке, принесенной из кухни. Ни разу во время поисков сердце его не ёкнуло, ни разу взгляд его не насторожился, ни разу душа не воспарила. Вернувшись домой поздно вечером, он попробовал было навешать Даше лапши на уши по поводу срочной халтуры на работе, но быстро потерялся, стал мямлить какие-то глупости, вконец потерялся и сознался во всем. Даша выслушала его хладнокровно, так же хладнокровно сказала в ответ «Я так и знала» и наутро отвела его к Кондратьевне и Марье Михайловне, которые уже пили чай (ромашковый с мятой по настоянию дворовой ведьмы), одна сидя за столом, а вторая – сидя в постели с двумя подушками за спиной. Кстати сказать, между этими подушками была припрятана тетрадь в синей бархатной обложке, замок которой сломать не удавалось, а открыть было нельзя за неимением ключа.