Я видел, как живет Италия

Один коммерсант, к которому я пришел без предупреждения, любезно согласился дать мне интервью. Как и все встречавшиеся мне до сих пор итальянцы, он очень расстроен: большинство голосов получат христианские демократы; ну и бог с ними — это «неизбежное зло». Иначе — прощай, свобода!

— Иначе мы назавтра же оказались бы коммунистами. Несчастье Италии, сударь, в том, что нет настоящей социалистической партии. (Знакомая песня; я уже слышал ее вчера вечером и еще раньше — во Франции.) Если бы была такая партия, она получила бы 80 процентов голосов.

Он вздыхает:

— Конечно, если церковь откажется от участия в избирательной кампании…

— Почему? Я считал, что итальянцы люди независимые и свободомыслящие…

— Это конечно так… Но не забывайте про жен! Они давят на мужей, и мужьям приходится время от времени ходить к обедне и голосовать на выборах come Dio comanda[43]. Но не заставляйте меня говорить об этом, а то я поссорюсь дома с женой.

Он весь раскраснелся. Я меняю тему разговора.

— Мне говорили, что дела идут хорошо.

Он сразу мрачнеет.

— Слишком хорошо. Мы несемся навстречу гибели. Кругом царят купля и продажа. Но от жадности итальянцы предпочитают покупать в кредит. Так что все это искусственно, одна видимость процветания. Нужно знать миланца. Заметьте себе, что он, конечно же, во сто крат лучше генуэзца или флорентийца (о южанах и говорить нечего). Но миланец ужасно любит жить не по средствам. Он блефует. Чтобы покрасоваться перед соседями, он заложит в ломбарде драгоценности жены, купленные в рассрочку, и отправится отдыхать за город. Депрессия в США ничто в сравнении с тем, что надвигается на нас. Новые дома растут как грибы, но старых квартир для продажи и сдачи внаем больше, чем новых. Да, мы пляшем, мы действительно пляшем. Но лишь для того, чтобы не чувствовать, как жмут новые ботинки!

— Но ведь промышленность и торговля процветают. Разве это не показатель здоровой экономики?

— Вы рассуждаете, как француз. У вас во Франции есть контроль за ценами, налогами, торговлей. Выдерживается или нет этот контроль — вопрос особый. Но так или иначе — это оружие в руках властей. У нас ничего подобного нет. Никакого контроля… У нас одинаковый продукт, одной и той же марки в двух соседних магазинах может продаваться по разным ценам. Темперамент склоняет итальянца к беспечности, к спекуляции. Он слишком верит в провидение, и поэтому экономика его страны не может быть здоровой. Сегодня все хотят иметь все, и немедленно. Стиральную машину, холодильник, радиоприемник, телевизор, электрический утюг, автомобиль и современную квартиру с горячей водой. Ради этого берут в долг и живут в долг до тех пор, пока не происходит взрыв. А это уже не кредит, синьор, это безумие. Деньги стали такой редкостью, что подчас, если у вас есть наличные, вы получаете 50 процентов скидки.

Он принимает таблетку, вероятно, для того, чтобы укротить разбушевавшуюся желчь, и, провожая меня, сокрушенно качает головой. Я не могу удержаться и задаю ему еще один вопрос:

— Ну, а ваши собственные дела?

В ответ — горькая улыбка.

— Если вы придете ко мне, вы окажетесь в одной из лучших миланских квартир с целой выставкой самых современных предметов сервиса. У меня автомобиль «Альфа Ромео», моя жена ездит за покупками на «Фиате-1100»; мы собираемся купить небольшую машину для сына, который осенью поступает на медицинский факультет. А пока я снял за 350 тысяч лир в месяц виллу на побережье, чтобы провести там отпуск. Дела, слава богу, идут хорошо, но лучше не задумываться, надолго ли это.

Он хватает меня за руку.

— У нас ежедневно опротестовывается векселей на один или два миллиарда. До свидания, мсье.

Десятью минутами позже Винтер подтверждает:

— Правильно. Ну и что же? Ведь риск при торговле в кредит не превышает пяти процентов, а это в расчет не принимается.

У меня немного кружится голова. Личный опыт убедил Винтера в том, что самое главное — это уметь плясать даже на краю пропасти. Он приглашает меня на балкон и показывает на ощетинившийся небоскребами и кранами город. Совсем близко строится огромный дом.

— Это будет гостиница на американский манер — двадцать этажей. Целый город с кинотеатром, магазинами, бассейном, кондиционированным воздухом. В ней можно будет жить, совсем не выходя на улицу. А вот там, по другую сторону площади, видишь, дом? Его начнут разбирать на будущей неделе, чтобы выстроить новое здание. Еще один небоскреб. Снимают рельсы трамвая, роют туннель для метро. Но все это, брат, только с фасада. Милан живет не по средствам. Если бы у тебя был миллион лир звонкой монеты, ты мог бы купить весь центр — с Galleria в придачу. Жизнь здесь напоминает игру в покер: все блефуют. Можно выиграть и с двумя семерками, но для этого надо продержаться до последней ставки.