Я видел, как живет Италия

— Но покупка квартиры в кредит — самая скверная в наше время операция. К счастью, когда средний покупатель берет карандаш и начинает выводить сальдо, он делает это, в общем-то, только для того, чтобы подсчитать свои возможности, а не для того, чтобы определить выгодность своего вклада. В девяти случаях из десяти, чтобы приобрести квартиру, будущий владелец берет деньги в долг. Но в течение двадцати — двадцати пяти лет он будет ежегодно выплачивать взносы, которые значительно превосходят сумму квартплаты, и весь увязнет в долгах, делая в договорные сроки платежи по обязательству, за амортизацию и проценты. Наличных денег почти ни у кого нет, и проценты под ссуду уже сейчас подскочили до 11–12. Наш несчастный не видит дальше своего носа: в самом деле, пока он не расплатится за свою квартиру полностью, он освобождается от налогов за нее. Но ведь никому не известно, до каких размеров вырастут эти налоги через двадцать — двадцать пять лет. И если бы только это. Но нет! Совершенно очевидно, что за это время отчисления на содержание и ремонт дома возрастут. А, кроме того, покупатель будет уже слишком стар, когда сможет наконец свободно пользоваться своим приобретением.

Экономист с довольным видом откидывается на спинку кресла.

— Такой бурный приток средств в новое строительство вызван общей погоней за благами жизни, которые стали вдруг доступны людям со средним и даже со скудным достатком. Но главным образом это следствие введения твердой квартирной платы (вы, разумеется, не найдете квартиру с твердой квартплатой… если, конечно, не заплатите за это). И вообще строительство жилищ дает двойную выгоду: во-первых, оно приносит большую прибыль, а во-вторых, это хотя и иллюзорная, но все же чего-то стоящая страховка на случай девальвации. Теоретически лира, конечно, вне всякой опасности. Беда только в том, что ее покупательная способность падает с каждым днем. Сумма, которую надо выплатить через десять лет, но размер которой определен сегодня, может оказаться смехотворно малой по сравнению с зарплатой, которая за эти десять лет обязательно вырастет.

— А безработица? Говорят, у вас три-пять миллионов безработных.

Он останавливает меня величественным жестом руки.

— При всей своей правильности официальные данные не соответствуют действительности. Они учитывают множество людей, которые вовсе не расположены иметь зарегистрированную работу и даже стремятся избежать ее, чтобы иметь право на пособие по безработице. И если оптовые цены сейчас день ото дня падают, а розничные растут, то происходит это из-за бесконечного удлинения цепи посредников, в которую включаются эти добровольные безработные и безработные по призванию.

— Мне говорили, что ежедневно опротестовывается векселей на сумму один-два миллиарда.

— Ну и что же? Это просто специфика Италии, где всегда приходится считаться с профессиональным мошенничеством, которое, между прочим, совершенно не сказывается ни на частном предпринимательстве, ни на официальной кредитной системе.

— Один промышленник сказал мне сегодня утром, что жизнь в Милане напоминает игру в покер, где каждый блефует.

— Конечно. Но что в этом плохого? Предприимчивость итальянца неизбежно приводит его к тому, что он начинает жить не по средствам. Стало быть, он вынужден работать изо всех сил. Честолюбие всегда приносило пользу. Но, конечно, если вола впрячь сзади плуга, это может вызвать некоторые осложнения. Впрочем… теперь впрягают не волов, а тракторы.

— Купленные в кредит?

— Главное — пахать.

— Пожалуй.

Я спешу к месту встречи с Лиллой. Беру такси. Молодой и к тому же услужливый водитель принадлежит к породе людей, которые не боятся ни бога, ни черта, ни пешеходов, ни полицейских, ни машин. Чтобы побороть волнение и подавить страх, я спрашиваю: доволен ли он жизнью. «Очень, — отвечает он, — дела идут отлично». Сколько он платит налогов? Удивленный, он резко оборачивается и внимательно разглядывает меня. Я начинаю жалеть, что задал свой вопрос не на стоянке. Потом он говорит, что ответить на этот вопрос трудно: надо произвести очень сложный расчет. Словом, передо мной еще один ловкач, который умеет устраиваться. В свою очередь он интересуется, не журналист ли я. Он ищет журналиста, чтобы дать ему интервью. У него есть проект упорядочения уличного движения в Милане. Ибо… он не знает, обратил ли я внимание, но большинство автомобилистов — кроме него, конечно, — сумасшедшие! В ту же минуту волосы у меня встают дыбом. По самой середине улицы петляет на крошечном велосипеде мальчик не старше пяти лет. Перед ним на раме сидит его маленькая сестренка и смеется, показывая все зубы, которые успели вырасти у нее во рту. Ей нет и двух лет.