Я видел, как живет Италия

А сейчас мы спешим в Ористано, где нас ждут. Пейзаж перестает быть неинтересным. Мы едем по цивилизованным местам, и с некоторых пор Пафнутий, радостно урча, бежит по асфальтированной дороге. Но спеши не спеши, а остановка в Баррумини неизбежна. О нас говорили с тамошним мэром, который с готовностью отдает себя в наше распоряжение. Он хорошо знает остров и его историю.

Начало заселения Сардинии теряется во мраке времен. Современный путешественник будет удивлен, обнаружив около Макомера островерхие конические свинарники, характерные для какой-нибудь деревни в африканских джунглях. Местные жители называют их тем же словом «тукуль», которое на Черном континенте означает «хижина». Все это довольно странно. Еще более странными кажутся внушительные развалины, возникающие там и сям вдоль дороги. Это древние сооружения из огромных камней, положенных один на другой. Сарды говорят о них с почтением. Иной раз о таком сооружении скажут, что это могила гиганта, иной раз его назовут «домом колдуньи» (Domus de janas), а то и вовсе древней крепостью. Обыкновенно их объединяют под общим названием — нураги. Многие находят в них сходство с талайотами (сигнальными башнями) Балеарских островов. Однако ничто не подтверждает общности их происхождения. Ясно только, что и здесь, и там башня — два этажа в форме усеченного конуса — служила, по-видимому, жилищем вождю, располагаясь поблизости от места жертвоприношений; она сложена из крупных камней, уложенных строго горизонтально. Как ни странно, эта цивилизация, которая оставила памятники, не имеющие себе равных, не знала письменности или, во всяком случае, не украшала письменами стены своих сооружений. Поэтому и сегодня, даже после того как недавно при раскопках в Баррумини была обнаружена целая нурагская деревня, обо многом можно еще только догадываться.

Содержание углерода-14 в найденных предметах позволяет отнести их к 1700 году до рождества Христова. Обитатели нурагов были воинственным народом, если судить по обнаруженным в последнее время статуэткам. Нападая на врагов, они применяли каменные ядра. Ряд предметов — все они каменные — как будто свидетельствует о том, что в нурагах жили и ремесленники; мельницы и хлебные печи, сохранившиеся в развалинах и погребенные под грудами обломков, дают основание предполагать, что обитателям нурагов были известны растительное масло и хлеб.

Согласно легенде, старинная деревня Баррумини, насчитывающая от двухсот до трехсот жителей, была связана подземным ходом со средневековым замком Мармилла. Однако, даже если не обращать внимание на расстояние между ними, нельзя забывать, что между сооружением замка и возникновением деревни прошло две тысячи лет. Тем не менее в округе все еще говорят об этом подземном ходе, не забывая при этом оградить себя крестным знамением от призраков, которые, быть может, бродят по подземелью, переходя от одного засыпанного выхода к другому.

Вот чем стали люди эпохи нурагов — призраками. Кем же они были? Сколько времени длилось их господство на острове? Известно лишь, что карфагеняне внезапно вторглись в Сардинию между 500 и 480 годами до нашей эры и колонизовали ее, а в 238 году до нашей эры уступили ее Риму. Затем она перешла к Византии, владевшей островом до X века, но уже с VIII века начались набеги сарацинов. В XI веке остров захватили Пиза и Генуя, впоследствии оспаривавшие его друг у друга; победила Пиза. В конце XIII века настала очередь Хаиме II Арагонского. На этом, к несчастью, кровопускания не закончились; в 1708 году, после того как Кальяри капитулировал перед английским флотом, остальной Сардинией овладела Австрия. Однако ненадолго: несколько лет спустя кардинал Альберони снова завоевал ее для Испании. Наконец в 1720 году по Лондонскому трактату она была отдана герцогам Савойским… Утверждают, что в то время остров насчитывал триста тысяч жителей, точнее триста тысяч оставшихся в живых.

Появление вдали панорамы строительства плотины на реке Флумендоза обозначило конец нашего путешествия по пустынному краю. Скалы уступают место полям. Краски меняются. Мы в зеленом Кам-пидано, и вид становится обыденным. Эта перемена — пролог к нашим встречам с островитянами, освободившимися от гнета земли. Мы встречаем их в Ористано, одном из значительных городов Сардинии (наряду с Кальяри на юге и Сассари на севере).

Господин О., коренной сард, незнаком с нами. Но Нерина, бывшая моя ученица, ставшая его женой, вероятно, прожужжала ему все уши разными историями — к тому же порядком приукрашенными — о professore и professoressa. Он ждет нас с нетерпением и приветствует словами, в торжественности которых сквозит легкая ирония:

— Benvenuti a Oristano[122], на родину Элеоноры д’Арбореа и крупнейший оплот справедливости в этом презренном мире[123].