Читаем Я. Времена любви полностью

Или, в общем, все равно,

Как избавиться от клетки?


Только разве ты сама

До сих пор не понимаешь:

Прутья – это плод ума,

Их снаружи не сломаешь.


Просто, веришь или нет,

Но сначала повторится

Ненавистный белый свет

И «знакомые все лица».


Не сумеешь отдохнуть,

Как бы в жизни ни устала:

До конца не пройден путь, -

Ты его начнешь сначала.

Оскорбление чувств

В святом стоянии народ.

Проклятий, ненависти гейзер:

В театре Оперном идет

Спектакль кощунственный «Тангейзер».


В Манеже обнаружен срам,

И божьи бравые ребята,

Как будто защищая храм,

Крушат крестами экспонаты.


Научат родину любить,

Засунув нос куда не надо.

Их так несложно оскорбить:

Ах, оскорбляться сами рады.


Законы приняты для нас.

Уже и слово – преступленье.

А где статья, а где указ

Про интеллекта оскорбленье?

Ель

Меняются сезоны и столетья.

Живое

Губит зной или метель.

Спадет листва, осыпятся соцветья,

Но гордо вверх всегда стремится ель.


Не так нежны колючие иголки,

Как мимолетный яблоневый цвет,

Но там, где бури

Жизни бьют в осколки,

Она одна лишь крепнет силой лет.


Ее смола – самой себе лекарство,

Для паразитов алчущих – барьер.

И нет причины взращивать коварство

Тому, кто строит жизнь без полумер,


Кто не подвержен власти чьих-то мнений

И не привык сдаваться без борьбы,

Взмывая выше всяких потрясений

И не пугаясь прихотей судьбы.


…Блестят снежинки на еловых лапах.

Вступает новый год в свои права.

И запах хвои, мандаринов запах

Подарит всем немного волшебства.

Про бомжа

Нет забавнее курьеза:

Старый бомж который год

В сорок градусов мороза

На коллекторе живет.


Я сидела с ним однажды

Зимней ночью в свете фар

И вдыхала теплый, влажный

Поднимающийся пар.


И его заметив руки

Без перчаток-рукавмц,

Поняла: родной науке

Не хватает ста страниц.

Е-бург

За горами и за лесом

Притаился город бесов.

И решил боярин там

Возвести красавец-храм:

Призывать народ к порядку

И полоть тихонько грядку.

Где построить? У пруда?

Иль на площади Труда?

Или в центре, возле сквера,

Чтоб домой вернулась вера?


Но уже который год

Водят черти хоровод,

Начиная от пруда…

Ни туда и ни сюда

Не сдвигается задумка.

Отощала княжья сумка.

Не распаханы угодья…

Вот бесовское отродье!

Одноклассникам

Не портрет в позолоченной раме

Сохранит впечатленье о вас, -

Только буквы на синем экране,

Что бегут предо мною сейчас.


Погружаясь в простор виртуальный,

Понимаю с течением дней:

Этот мир – он такой же реальный,

Может, просто немного честней.


Не боюсь перед вами раскрыться,

Верю: вы откровенны со мной,

Потому что я вижу не лица,

Вижу душу с ее глубиной.


Сообщенья короткие ваши

Интересней с иными бесед.

И представить не хочется даже

Мертвый чат, где общения нет.


Важно знать, поднимаясь с постели,

В ожидании нового дня,

Что, пока я спала, вы успели

Пару строк написать для меня.

Вирус «Скучно»

Все у нас благополучно,

Все налажено и прочно,

Но с тобой мне стало скучно

В этой жизни непорочной.


Мне с тобою стало скучно.

Сквозь тебя смотрю привычно,

Даже если ты беззвучно

Плачешь мелодраматично.


Не взлететь с тобою, точно, -

Объясняю ненаучно.

Чье убьет лекарство срочно

Мой смертельный вирус «скучно»?..

Игрок

Ты играешь краплеными картами.

Есть припрятанный туз в рукаве.

Свято веришь, следя за азартными,

Что читаешь в чужой голове.


Наслаждайся такой атмосферою!

Но судьба уже взводит курок.

То ли Марсом, а может, Венерою

Скоро будешь наказан, игрок.


…Банк не сорван, как виделось ранее.

Жжет банкрота свобода с утра.

Слишком поздно пришло понимание,

Что не стоила свечек игра.

Тебя любил поэт

Тебя любил поэт. Но ты не оценила

Ни трепетности чувств, ни пламени идей.

И много долгих лет тянулась жизнь уныло,

Его – на облаках, твоя – среди людей.


И вдруг осенним днем за новым поворотом,

Который ничего никак не предвещал,

На жизненном пути ты встретила кого-то,

Кто ближе для тебя всего на свете стал.


Конечно, ты права. Твоя судьба – важнее.

И главное, понять: она в твоих руках.

А что поэт? Слова, грубее ли, нежнее,

Сумеет срифмовать всегда в своих стихах.

О главном

Так относительно понятье –

Владельцем быть чего-нибудь.

Сомкнутся вечности объятья,

И ты пройдешь последний путь

Без сундуков сребра и злата.

Но вновь продолжит сердца стук

Тому, кто плачет над утратой,

Рукой держащий руку друг.

Про меня

Я не сделаюсь старой каргой

И не стану солидною дамой.

Настоящий мой образ – другой –

Отразит не стекло с амальгамой.


Отражение – в чьих-то глазах,

Что глядят на меня терпеливо.

В них всегда, как и годы назад,

Я смела, молода и красива!

Все меняется

Кипят, бурлят и пенятся

Медийные просторы.

Конечно, мир изменится,

О чем тут разговоры!


Пугаясь, человечество

О вирусе толкует,

И бедное отечество

Со всеми паникует.


Но происками вражьими

Не объясняй кручину.

Не надо путать, граждане,

Со следствием причину.


Такие же реальные,

Как правила природы,

Законы социальные

Ведут вперед народы.


Со всякими заразами

Мы справимся без стресса,

А глупыми указами

Не удержать прогресса.

Под откос

Летит машина под откос.

Уходит в сторону дорога.

На мой незаданный вопрос

Ты отвечаешь слишком строго.


Я не вписалась в поворот,

И смысла нет кричать: «Спасите!»

А ты – всего лишь пешеход,

Не пассажир и не водитель.


Перейти на страницу:

Похожие книги

The Voice Over
The Voice Over

Maria Stepanova is one of the most powerful and distinctive voices of Russia's first post-Soviet literary generation. An award-winning poet and prose writer, she has also founded a major platform for independent journalism. Her verse blends formal mastery with a keen ear for the evolution of spoken language. As Russia's political climate has turned increasingly repressive, Stepanova has responded with engaged writing that grapples with the persistence of violence in her country's past and present. Some of her most remarkable recent work as a poet and essayist considers the conflict in Ukraine and the debasement of language that has always accompanied war. *The Voice Over* brings together two decades of Stepanova's work, showcasing her range, virtuosity, and creative evolution. Stepanova's poetic voice constantly sets out in search of new bodies to inhabit, taking established forms and styles and rendering them into something unexpected and strange. Recognizable patterns... Maria Stepanova is one of the most powerful and distinctive voices of Russia's first post-Soviet literary generation. An award-winning poet and prose writer, she has also founded a major platform for independent journalism. Her verse blends formal mastery with a keen ear for the evolution of spoken language. As Russia's political climate has turned increasingly repressive, Stepanova has responded with engaged writing that grapples with the persistence of violence in her country's past and present. Some of her most remarkable recent work as a poet and essayist considers the conflict in Ukraine and the debasement of language that has always accompanied war. The Voice Over brings together two decades of Stepanova's work, showcasing her range, virtuosity, and creative evolution. Stepanova's poetic voice constantly sets out in search of new bodies to inhabit, taking established forms and styles and rendering them into something unexpected and strange. Recognizable patterns of ballads, elegies, and war songs are transposed into a new key, infused with foreign strains, and juxtaposed with unlikely neighbors. As an essayist, Stepanova engages deeply with writers who bore witness to devastation and dramatic social change, as seen in searching pieces on W. G. Sebald, Marina Tsvetaeva, and Susan Sontag. Including contributions from ten translators, The Voice Over shows English-speaking readers why Stepanova is one of Russia's most acclaimed contemporary writers. Maria Stepanova is the author of over ten poetry collections as well as three books of essays and the documentary novel In Memory of Memory. She is the recipient of several Russian and international literary awards. Irina Shevelenko is professor of Russian in the Department of German, Nordic, and Slavic at the University of Wisconsin–Madison. With translations by: Alexandra Berlina, Sasha Dugdale, Sibelan Forrester, Amelia Glaser, Zachary Murphy King, Dmitry Manin, Ainsley Morse, Eugene Ostashevsky, Andrew Reynolds, and Maria Vassileva.

Мария Михайловна Степанова

Поэзия
Поэты 1840–1850-х годов
Поэты 1840–1850-х годов

В сборник включены лучшие стихотворения ряда талантливых поэтов 1840–1850-х годов, творчество которых не представлено в других выпусках второго издания Большой серии «Библиотеки поэта»: Е. П. Ростопчиной, Э. И. Губера, Е. П. Гребенки, Е. Л. Милькеева, Ю. В. Жадовской, Ф. А. Кони, П. А. Федотова, М. А. Стаховича и др. Некоторые произведения этих поэтов публикуются впервые.В сборник включена остросатирическая поэма П. А. Федотова «Поправка обстоятельств, или Женитьба майора» — своеобразный комментарий к его знаменитой картине «Сватовство майора». Вошли в сборник стихи популярной в свое время поэтессы Е. П. Ростопчиной, посвященные Пушкину, Лермонтову, с которыми она была хорошо знакома. Интересны легко написанные, живые, остроумные куплеты из водевилей Ф. А. Кони, пародии «Нового поэта» (И. И. Панаева).Многие из стихотворений, включенных в настоящий сборник, были положены на музыку русскими композиторами.

Антология , Евдокия Петровна Ростопчина , Михаил Александрович Стахович , Фёдор Алексеевич Кони , Юлия Валериановна Жадовская

Поэзия
Поэты 1820–1830-х годов. Том 2
Поэты 1820–1830-х годов. Том 2

1820–1830-е годы — «золотой век» русской поэзии, выдвинувший плеяду могучих талантов. Отблеск величия этой богатейшей поэтической культуры заметен и на творчестве многих поэтов второго и третьего ряда — современников Пушкина и Лермонтова. Их произведения ныне забыты или малоизвестны. Настоящее двухтомное издание охватывает наиболее интересные произведения свыше сорока поэтов, в том числе таких примечательных, как А. И. Подолинский, В. И. Туманский, С. П. Шевырев, В. Г. Тепляков, Н. В. Кукольник, А. А. Шишков, Д. П. Ознобишин и другие. Сборник отличается тематическим и жанровым разнообразием (поэмы, драмы, сатиры, элегии, эмиграммы, послания и т. д.), обогащает картину литературной жизни пушкинской эпохи.

Константин Петрович Масальский , Лукьян Андреевич Якубович , Нестор Васильевич Кукольник , Николай Михайлович Сатин , Семён Егорович Раич

Поэзия / Стихи и поэзия