Я все знаю

Переписка «Пуха» и Аманды в день церемонии начиналась с его вопроса о том, как все проходит, но медленно перерастала в лавину панических сообщений.

Где ты?

Почему ты мне не отвечаешь?

Возьми трубку. Я звонил уже два раза.

Я волнуюсь. ОТВЕТЬ.

Мэнди, я серьезно, ответь. Я начинаю волноваться.

ГДЕ ТЫ???????

Рэндалл промотал еще несколько сообщений - и ощутил, как сердце уходит в пятки и к горлу подступает сильная тошнота. В переписке начали мелькать фото - много фото - молодого, мускулистого, брутального мужчины. На каких-то из них он был обнажен.

Я хочу тебя, детка.

В следующий раз это все будет твоим.

Мне так хочется расцеловать тебя всю.

Аманда отвечала ему тем же и тоже присылала свои снимки. На одних она была в откровенных кружевных комплектах, которые Рэндалл никогда на ней не видел, на других - вообще без одежды. Хуже всего оказалось, что один раз она сфотографировалась на их общей кровати - полностью голая, ноги раздвинуты на камеру. Такими же были и сами сообщения; Рэндалл и не предполагал, что она может быть такой.

Войди в меня.

Я такая мокрая.

Вот бы ты мог взять меня прямо сейчас...

Рэндалл уронил телефон на пассажирское сиденье и закрыл глаза. Изнутри опять начала накатывать волна боли, и ему стоило огромного труда удержаться от падения в эту бездну. Снимки стояли перед ним как наяву. Как она могла так с ним - с ними - поступить? Он всегда думал, что они счастливы. На какую-то секунду ему даже показалось, что с «Пухом» переписывалась не Аманда - это попросту не могла быть она. Неужели весь их брак был построен на лжи?

С его помощью ты раскроешь ее первый секрет.

Рэндалл вспомнил, сколько раз телефон Аманды звонил на церемонии награждения. Она явно нервничала и старалась отклонить вызовы. Был ли это «Пух»?

Раскроешь ее первый секрет.

Рэндалл снова взял телефон и открыл почту Аманды. Она состояла преимущественно из деловых переписок, среди которых он заметил приглашение на обед у Джины и несколько шутливых писем коллегам. В голосовых сообщениях оказались в основном поздравления от тех, кто был приглашен на награждение; в эсэмэс-переписках с остальными контактами - ничего важного. Секрет, о котором говорил Сэм, касался «Пуха».

Дождь усилился. Рэндалл набрал номер

«Пуха». Трубку взяли, едва закончился первый гудок.

- Мэнди, бог мой, я с ума сходил, где ты была? Я тебе писал, но ты не отвечала, ты в порядке?

Рэндалл сжал телефон.

- Эй? Милая, ты там?

У «Пуха» оказался приятный низкий голос, в котором слышалось очевидное волнение.

- Мэнди?

- Ее звали Амандой.

Рэндалл сделал паузу. Его собеседник осекся.

- Кто это? - наконец произнес он куда более робким голосом.

- Ее муж. Не вешайте трубку.

Рэндалл сделал глубокий вдох.

- Как вас зовут?

Молчание.

- Ладно, можете не говорить, мне, если честно, все равно. Я хотел сообщить, что Аманда скончалась два дня назад. Вот почему она не отвечала на сообщения. Я уверен...

На том конце повесили трубку. Рэндалл перезвонил, но ему предложили оставить голосовое сообщение. Он сбросил звонок и вернулся к переписке.

Я бы хотел с вами встретиться. Не бойтесь, я не сумасшедший. Я всего лишь хочу выяснить, что именно в наших отношениях с Амандой заставило ее увлечься вами. Она мертва, но я хочу знать, что случилось. Пожалуйста.

Он отправил сообщение и отложил телефон. Перезвонит ли «Пух»? Наверняка нет, но попробовать стоило. Рэндалл включил дворники и выехал со стоянки похоронного бюро.

Нужно было кое с чем разобраться.

Глава 17

Офис, из окон которого Уилбур Фитцджеральд обозревал всю громаду империи Аманды Брок, не имел ничего общего с теми, кому фонд «Хрупкие сердца» призван был помогать. За исполинскими дубовыми дверьми скрывался впечатляющий кабинет с окнами на Брайант-парк и Сорок вторую улицу; прямо у входа вокруг кофейного столика располагались два огромных кожаных дивана и четыре кресла, а напротив зоны отдыха был вычурный барный шкаф с первоклассным ликером.

Уилбур поднялся навстречу полицейским. Высокий и сухопарый, он напомнил Сьюзен игравшего в старых хоррорах Винсента Прайса; их они раньше любили пересматривать вместе с отцом. В самые страшные моменты маленькая Сьюзен пряталась за рукой отца, а если ей хотелось немножко поскулить от ужаса, он поглаживал ее по волосам. Иногда она взвизгивала специально, даже если не была напугана, чтобы он снова положил ладонь ей на голову и прошептал, что тут нечего бояться. Глядя на Фитцджеральда, она словно снова перенеслась в детство.