Я всегда остаюсь собой

Два с чем-то года спустя мы уже почти забыли нашу прошлую жизнь.

Мы переехали далеко, в одно поселение, и папа открыл там магазинчик игрушек и сладостей. Он не обменялся, но покрасил волосы, располнел и сменил свои дорогие костюмы и шелковые галстуки на шорты и футболки со смешными надписями или дебильными карикатурами. Я тоже покрасил волосы, сделал операцию на глазах – снял очки – и заметно вытянулся. Не то чтобы я раньше сторонился девчонок (правда, Тамар?), но девчонки в поселении, рослые, настырные, жадные до приключений, весьма привлекали меня. Они так сильно отличались от городских девочек с повышенным вниманием к себе, в поведении которых уже начала проявляться политика отношений между полами.

Мы жили в большом двухэтажном доме, и в нем был отлично оборудованный подвал. Большой телевизор, новый видеомагнитофон, холодильничек, в который вмещалось огромное количество разных прохладительных напитков, – все это скрасило мне немало дней и ночей и позволило занять определенное место в обществе. Я заметил, что акклиматизируюсь, пусть медленно, но зато уверенно, в маленькой группе ребят и девчонок, которые тусовались у нас в подвале, смотрели фильмы, рубились в игры ночи напролет и пили то, что папа запрещал нам, но делал вид, что не замечает.

Утро пятницы. Я был один в подвале и смотрел телевизор, как вдруг услышал звонок в дверь.

Папа был дома, и я не стал отвечать, но после второго звонка выключил звук телевизора и поднялся с дивана. Помню, что, когда я двигался по лестнице, папа уже подходил к двери. Моя голова в тот момент была как раз на уровне пола, и я увидел, как папа махал мне рукой: мол, он откроет. Я развернулся было, чтобы пойти смотреть телевизор дальше, но задержался на несколько секунд – хотел увидеть, кто пришел.

Глушитель не делает выстрел бесшумным.

И не придает ему смешной звук, который можно услышать в кино, – такое «пиу», как будто сквозь вату. Выстрел из пистолета с глушителем звучит так же, как обычный выстрел, только как будто издалека.

Помню, как папа открыл дверь настежь, солнце осветило его лицо.

Помню, как за белесым стеклом двери я увидел черную полоску – вытянутую руку в черном рукаве: она поднялась и поднесла пистолет к папиному лбу. Помню, что на его лице не дрогнула ни одна мышца, и вдруг послышался выстрел, откуда-то издалека, из-за невидимого горизонта, который обступил меня со всех сторон.

Папина голова откинулась назад, тело медленно повалилось на пол. Черная полоска за дверью снова опустилась, как огромная стрелка часов, которые вдруг пошли назад.

Я наклонился вперед и уже напряг мышцы, чтобы броситься к папе, но понял, что он умер еще до того, как его голова упала на ковер. Они нашли нас. И дверь все еще открыта.

Я развернулся и бросился назад, в подвал, стараясь касаться ступенек как можно тише. Не оглядываясь. Зашел ли в дом тот самый силуэт за дверью, я не знал. Я просто бежал, кровь ударила мне в голову. Влетел в подвал, закрыл за собой дверь и быстро ее запер.

Это была обычная дверь: несколько ударов – и он или они окажутся в той же комнате, что и я, под землей, и шансов убежать не останется.

На стене у двери висела металлическая коробочка, на ней – несколько металлических кнопок.

Такие коробочки были на каждом из трех этажей: в подвале, на первом и на втором. Я быстро набрал код: «8573».

Коробочка открылась, внутри был пистолет, заряженный и готовый к использованию. Я вынул его и побежал к противоположной стене, к холодильнику с пивом.

Открыл морозилку, вслушиваясь в шорохи из-за двери. Я представлял себе, как целая группа людей в черном с оружием наготове наводняет дом, ища глазами меня.

В глубине морозилки, внизу, лежала картонная коробка от бритвы. Там находился мой браслет, старенький браслет на экстренный случай, холодный на ощупь, одеревеневший от мороза. Позже, вспоминая об этом дне, я никак не мог понять, на что я надеялся. Видимо, я просто хотел верить. Хотел, чтобы хоть раз это сработало, надеялся, что переходный возраст принес мне способность обмениваться, что низкая температура может помочь.

Я решил попробовать заморозить браслет, насколько это возможно, надеясь, что каждая десятая градуса поможет делу, повысит мои шансы на обмен.

Я вынул из холодильника банки пива и мешок со льдом. Открыл банки, вылил в большую миску, из которой вытряхнул остатки вчерашнего попкорна, добавил льда.

В доме было тихо, но я понимал, что это ничего не значит. Люди в черном сейчас обходят весь дом, обыскивают каждый угол, мне нужно спешить. Я надел замороженный браслет на левую руку и сунул ее в миску.

Браслеты на экстренный случай должны были обменять нас со специально обученными бойцами, натренированными именно на такие задания – оказаться в теле человека, которому грозит большая опасность, и вступить в драку с тем, кто ему угрожает. А мы в это время должны были находиться бы в их телах, далеко в безопасном месте. Пистолет был уже готов. Оставалось только обменяться.