Я всё ещё здесь (СИ)

Услышанное девушку не задевает. Она лишь продолжает рассматривать своё едва заметное отражение в свете запотевшего окна, разглядывая скулы и невесомо касаясь ключиц пальцами свободной руки. И, наблюдая со стороны, можно смело сказать, что в зеркало девушка не смотрелась довольно давно.

— Ладно, хрен с тобой, — выдыхая, Артём разворачивается, вставляя ключ в зажигание и заводя авто. — Если что — спрос с тебя. Не спускай с неё глаз.

Она внутри, она всё это слышит, просто виду не подаёт, что всё ещё здесь и эти слова явно о ней.

Автомобиль трогается с места, а после — она наблюдает в окошко за сменяющимися улицами ночного города, отчётливо осознавая, что совсем скоро окажется дома у того, в чьих руках снова будет лишь марионеткой.

Наплевать.

Жизнь не двигается с мёртвой точки, она просто всё ещё дышит, чтобы оставаться живой. И, возможно, станет немного легче, когда всему вышеупомянутому найдётся хоть какая-нибудь цель.

— Пришла в себя... Очень вовремя. — Слышу голос, едва успевая открыть глаза.

На виски всё ещё давит, веки тяжёлые, а голова гудит. Возможно, всё этого оттого, что невесть сколько времени я трясусь в сидящем положении на переднем сидении авто с опущенной головой, пытаясь видеть сны.

Открывшаяся глазам дорога пуста, вижу лишь лесополосу и какие-то дорожные знаки, редко сменяющие друг друга. Вокруг ни души, словно в этом измерении я один на один со своим кошмаром, который уверенно держится правой рукой за руль, не выпуская изо рта свой любимый Ричмонд. Господи, я до сих пор помню этот запах, его помнит моё подсознание. Не морщусь даже, стараясь отвлечься на пейзажи, которых нет. Чёртов Сайлент Хилл, подступающий туман угнетает ещё больше, властно пробирая через открытые окна до озноба и заставляя жать ладошки к печке, что включена в автомобиле на минимум.

Куда мы едем? Я не знаю. Хочу ли знать? Не уверена.

Одно только радует.

В этой машине нас двое, а значит — Леся больше не герой этой истории.

— Куда мы едем? — просто убеждаюсь, что язык всё ещё на месте. Можешь не отвечать.

— Увидишь. — Ровно. Монотонно. И до жути предсказуемо...

Мы останавливаемся минут через десять в каком-то лесочке, возле небольшой будки. Точнее, это даже смело можно назвать чьим-то жильём. Хотя я бы сунулась сюда только в случае атомной войны, если податься было бы больше некуда. Собственно, мне и сейчас особо некуда податься, особенно когда глаза всё ещё сверлят этот домик, а моё предплечье уже обвивают его пальцы, силе которых он никогда не отдавал отчёта. Это не джентльменский жест, отнюдь, да и кожа уже саднит так, что потереть хочется.

— Не смеши, — опускаю взгляд на руку и пытаюсь дёрнуться. Ну куда я денусь?

— У меня для тебя сюрприз. — Такое чувство, что в разговоре он абсолютно не участвует. Не ослабляет и не усиливает хватку, да и вообще внимание на мои дёрганья не обращает, будто непослушную собачонку на поводке выгуливает.

Мы подходим к дому, и прямо перед самым порогом сердце отчего-то стремится выпрыгнуть. Я ведь знаю, что от этого ненормального ничего хорошего ждать не стоит. Да и боюсь, что может ждать меня там, за дверью, ибо не ведаю, что может твориться в его больной голове.

Уже ожидаю самого худшего, дабы лишний раз не расстроиться, но резко торможусь, когда дверь всё-таки открывается.

Застываю на пороге, боясь сделать ещё хоть шаг. Но толчок в спину против моей воли, я оказываюсь внутри и слышу, как дверь за мной закрывается.

Страшно.

Дико и страшно.

Этот дом, кажется, уже перетерпел атомную войну.

Внутри лишь кровать на ножках, какая-то тумба да стул. А на стуле наглухо связанная верёвками девушка. Её рот заклеен скотчем, глаза едва различить сквозь потёкшую от слёз тушь. Густые чёрные волосы беспорядочно ниспадают, прикрывая треть лица, пока взгляд не отрывает тело. Она в коротеньком платьице, лямка обречённо свисает на плече, и всю эту картину украшает нескончаемая дрожь, которая усиливается в разы, стоит ему к ней приблизиться.

— Я же сказал, что скоро вернусь. — Подходит, даже склоняется чуть, глядя ей в глаза. Но недолго. Удостаивает меня своим вниманием сразу же. — Ненавижу крыс. — Короткая фраза. Я, видимо, должна понять, что эта девица тут неспроста и отпускать он её так просто не собирается. — У тебя был шанс доказать мне свою преданность. И я даю тебе последний. — А вместе с ним он даёт и пистолет, протягивая его прямо мне руки.

Я сглатываю.

Громко сглатываю, закатывая глаза.

Пускай он псих, пускай наркоман, я смирилась, я давно смирилась. Но с тем, что он убийца — я пока смириться не в силах.

Как робот беру в руки пистолет, пока он обходит меня и становится ровно за спину. Его голова на моём плече, приобнимает, смыкая руки замком на моём животе, а от губ до уха буквально один дюйм, и я снова под гипнозом его голоса.