Я всё ещё здесь (СИ)

Дорога длинная, она усеяна фонарями, но даже без их света я знаю, что наизусть уже изучила черты его лица. Порой кажется даже, что различу их на ощупь, если однажды вдруг ослепну. От странных, лезущих в голову мыслей я на мгновение улыбаюсь, а ему заметить это не трудно, покуда в абсолютной шумоизоляции салона моя усмешка слышна довольно явно.

— Что? — вопрошает тихо, слегка поворачивая ко мне голову и скашивая губы, будто улыбнуться пытается.

— Ничего, — смиренность ложится на сознание плотным облаком, я хочу, чтобы он оставался таким, более-менее спокойным, не несущим за своим раздражением предвестник того, что ломкая натянутая нить, порой удерживающая от психического спуска вновь будет сорвана, поставив моё спокойствие под удар. А оно мне нужно. Нужно хотя бы иногда. И я аккуратно кладу ладонь на его руку, уложенную на коробку передач. Голову чуть запрокидываю, касаясь затылком мягкой кожаной обивки, прикрываю глаза, растворяясь в ночной тиши и медленно ухожу в забвение, пока едва слышный звук мотора сопутствующе убаюкивает, отправляя в сон хотя бы ненадолго.

Даже не знаю, сколько это “недолго” длится, но когда открываю глаза, вижу едва просветляющееся небо. Ещё даже не рассвет, мы снова в какой-то глуши, останавливаемся возле Богом забытой закусочной.

Пытаюсь проснуться, глаза едва размыкаются, но я верчу головой по сторонам и с удивлением наблюдаю за оживлением этого места. Кто-то, видимо, на работу спешит, кто-то приблудился, забываясь, где он и что здесь делает, ну а кто-то — мы. Глеб легко касается моей руки, заставляя на него посмотреть.

— Есть хочешь? — пожалуйста, будь таким как можно дольше...

— Не отказалась бы.

А ещё я бы не отказалась прийти в норму и перестать тянуться обратно, только и думая откинуть сидение и проспать ещё примерно часов двадцать.

Снова лёгкая улыбка, он выходит из машины и открывает мою дверь, подавая руку.

Не откажусь, ибо невесть отчего усталые ноги просто отказывают держать, недалёк тот момент, когда я попросту прислонюсь к стене и усну.

— Глеб Миронов? — мы не успеваем отойти от машины, едва приближаясь к порогу закусочной, как к нам подходит какой-то мужчина в довольно строгой форме. И только окончательно оклемавшись я вдруг понимаю, что перед нами никто иной, как представитель закона. — И его сообщница, — рослый полноватый мужчина кидает взгляд в мою сторону, и мои глаза резко мечутся от него к Миронову. Сразу замечаю вздувшуюся на лбу венку — вестник неспокойствия. А потом замечаю ещё двоих людей в форме, которые медленно окружают, образуя вокруг нас некое кольцо, заставляющее Глеба окончательно потерять рассудок и начать мелко трястись, поджимая челюсть сразу, стоит полицейскому потянуться к поясу и извлечь оружие. — Вы арестованы.

Комментарий к Глава 24. Рассвет Кого там отсутствие интриги возмущало? :В

====== Глава 25. И раз уж ты так любишь шахматы — король там до смешного слаб ======

Поверить не могу, что всё это происходит.

Хочется на автомате поднять руки вверх и просто стоять в ожидании, но я изо всех сил себя пересиливаю и даю волю ногам, делая шаг в сторону. Оказываюсь у блондина за спиной и просто хочу надеяться сейчас, как никогда, что ему под силу и это. И что этой силы хватит, чтобы огородить нас обоих. Ведь какая ирония, он раскидывался всем и всеми, словно пешками, подчиняя всех своей воле. А потом так нелепо остался беззащитным. И всё происходящее постепенно начинает и впрямь напоминать шахматную доску, как только Глеб тянется к ремню джинс, тут же осаждаясь, стоит ещё трём патрульным машинам нас окружить.

Ещё несколько полицейских оцепляют нас. Кто-то при оружии, кто-то докладывает что-то по рации, а вот двое идут нацеленно на нас, изымая из-за пояса наручники.

Мотаю головой медленно, из стороны в сторону, будто отказываюсь всё это принимать, начиная пятиться назад. Спина Глеба уже не кажется мне каменной стеной, за которую можно было встать даже при войне, да и за которой можно было выспаться, пускай он и последний псих. Я чувствовала, в нём всегда это было. Просто не всегда было направлено на благо.

Но а сейчас я лишь продолжаю болтать волосами, умоляюще глядя на надвигающегося на меня копа, пока его напарник вдруг не оказывается сзади и не смыкает за спиной мои руки в браслеты.

Чувствую щелчок, нервно сглатываю и прикрываю глаза. А когда открываю, вижу, как Миронов собирает на своём лице весь ряд негативных эмоций воедино, вооружаясь прыткой злостью и что есть силы замахиваясь на полицейского. Удар в голову, неравная борьба продолжается недолго, покуда трое не налетают на блондина и не скручивают в бараний рог, заключая запястья в тугие металлические браслеты.

— Нет! — только и успеваю истошно закричать, когда один из них бьёт закрученного в тиски Миронова под дых, сплёвывая на пол сгусток крови.