Я знаю, кто ты

– Да, – вру я и тут же об этом жалею.

– Да? А, тогда хорошо. Мне показалось, что не помыла, но ты же не станешь меня обманывать, правда? Особенно после того, как я столько для тебя сделала – кормила тебя, одевала тебя, когда твой папа тебя бросил.

Мне не нравится, что она говорит так про моего папу.

– Нет, – шепчу я и мотаю головой.

Может, думаю я, она не поняла, что я вру, может, она не заметила грязь и лужи.

Она переворачивает мой «хеппи мил» и рассыпает еду по всему полу туалета для посетителей, а потом топчет ее и возит туда-сюда ботинком. Все кусочки картошки теперь расплющены, а куриные наггетсы развалились.

– Ешь, – говорит она.

Я не двигаюсь.

– Ешь, – повторяет она громче.

Я подбираю кусочек картошки, самый дальний от унитаза, и кладу в рот.

– Съешь все, – говорит она и скрещивает руки на груди. – В этом доме всего три правила. Я тебе все время про них говорю, но ты, кажется, никак не можешь запомнить. Правило номер один?

Я заставляю себя проглотить картошку.

– Мы много работаем.

– Ешь дальше. Почему мы много работаем, Эйми?

Мне страшно, меня тошнит, но я поднимаю с пола маленький кусочек раздавленного наггетса.

– Потому что жизнь ничего нам не должна.

– Правильно. Правило номер два?

– Мы никому не доверяем.

– Правильно. Потому что людям нельзя доверять, даже если они притворяются добрыми. Правило номер три?

– Мы не обманываем друг друга.

– Сколько правил ты сегодня нарушила?

– Все, – бормочу я.

– Не слышу.

– Все.

– Да, все. Я должна тебя наказать, и наказать серьезно, малышка, потому что ты должна как следует запомнить этот урок. Пора вырасти. Тебе придется съесть всю еду с этого пола, сколько бы времени это ни заняло, и я надеюсь, что больше ты никогда не будешь мне врать.

Двадцать три

Лондон, 2017 год

– Если мы собираемся выпить вторую бутылку, я должна что-нибудь съесть, – говорю я.

Оказывается, Джек заказал еще вина, пока я была в туалете.

– Глупости, – отвечает он, наполняя мой бокал доверху. – Тогда мне будет сложнее тебя напоить и совратить. Разве ты не в курсе? Я поступаю так со всеми партнершами по фильму в последний день съемок. У тебя наверняка это прописано в контракте, его стоит читать внимательнее.

Джек пьет не просто так. Я знаю, что в этом году он развелся и что, хотя он и хорошо это прячет, развод ранил его сильнее, чем он хочет показать. Я ни о чем его не спрашиваю, потому что знаю, что он похож на меня. Он тоже внимательно следит, какую версию себя показывать окружающим. Некоторые люди считают, что не заслуживают счастья. И во что мы верим, то и только то мы получаем в итоге.

Я перестаю сопротивляться искушению и отпиваю из бокала, обводя взглядом бар. Народу теперь еще больше, многие пьют стоя, и то и дело подходят новые люди. Они хотят расслабиться и отдохнуть после долгого съемочного дня. Некоторые лица мне знакомы, некоторые нет. Увидев, сколько глаз смотрит в нашем направлении, я чувствую укол смущения.

– Ты сегодня прекрасно играла, – говорит Джек. – Просто потрясающе, как ты вызвала слезы – без капель и прочего… Как тебе удается?

Я просто думаю о чем-нибудь очень грустном.

Я слушаю Джека, который теперь говорит на свою любимую тему: о себе самом. Время от времени, продолжая слушать, я обвожу взглядом бар – и вдруг замечаю Алисию Уайт. Она вплывает в зал, как механический лебедь. Ее длинная бледная шея тянется вверх из облегающего красного платья и поворачивается в поисках добычи. Я завороженно смотрю, как она, подобно мощному пылесосу, передвигается по залу, засасывая все внимание и все крошки похвалы на своем пути. Я вспоминаю о помаде, но отметаю всякую мысль о том, что она могла связаться с моим мужем: ему до нее как до небес. Я еле узнала ее. Она перекрасила свои светлые волосы в темно-русый и теперь очень похожа на меня, только гораздо красивее. Я отвожу взгляд слишком поздно: она успевает нас заметить.

– Джек, дорогой, – мурлычет она, прерывая его монолог.

Он вскакивает со стула и обнимает ее, целуя в обе щеки и бросая быстрый взгляд в вырез платья, прежде чем встретиться с ней взглядом.

– Алисия, как я рад тебя видеть, tu es très jolie ce soir[10], – говорит он, еще раз пробегая по ней глазами. Моего школьного французского хватает, чтобы перевести этот комплимент, но она слегка теряется. – Познакомься с Эйми. Мы вместе снимались в фильме, и она восходящая звезда, помяни мое слово.

На секунду на ее лице появляется замешательство: ей явно не понравилась эта рекомендация. Интересно, не для того ли Джек учит французский, чтобы произвести на нее впечатление? Эта мысль мне неприятна.

– Вообще-то, мы знакомы, – отвечает она. Слова аккуратно ложатся друг за другом, прохладные и хрустящие. – Эйми – она как моя тень. Сначала она пошла вслед за мной в актерскую школу, а потом через несколько лет попала к тому же агенту. Ты же знаком с Тони?

– Лучший агент в городе, – говорит Джек.