Я знаю, кто ты

– Именно! Поэтому представь, как я удивилась, когда имя Эйми Синклер появилось вдруг в списке его клиентов рядом с моим. Может показаться, что она меня преследует! – Она запрокидывает голову, и оба они смеются. Я не смеюсь, но выдавливаю из себя улыбку, от которой начинает болеть лицо. – Что это за роль, которую ты только что сыграла? – обращается она ко мне, как будто сама не знает.

Ее макияж и укладка, как всегда, безупречны, и я начинаю жалеть, что пришла в бар, не подготовившись. Ярко-красные губы в ожидании ответа складываются в хорошо отрепетированную гримаску.

– Это была главная роль в фильме «Иногда я убиваю», мы сегодня закончили, – говорю я, замечая, как дергается уголок ее рта при словах «главная роль».

– «Иногда я убиваю»… – говорит Алисия, поднося накрашенный ноготь к своему безупречному подбородку, чтобы изобразить задумчивость.

Я уже говорила, что актриса она никудышная?

– «Иногда я убиваю», – повторяет она. – Ах да, я вспомнила. Тони мне присылал этот сценарий, он говорил, что режиссер хотел меня на эту роль, но я отказалась. Мне роль не понравилась, но я уверена, что для тебя она как раз. На таком раннем и шатком этапе карьеры, пожалуй, особо не попривередничаешь. Вообще, я думаю, тебе повезло, что я отказалась, ведь после этого наш прекрасный Тони отправил им твое резюме.

– Наверно, мне стоит сказать тебе спасибо?

– Наверное, стоит! – отвечает она с ослепительной улыбкой.

То ли она не уловила иронии, то ли притворилась. Вдруг улыбка на ее лице уступает место озабоченному выражению, и она кладет свою ледяную руку на мою:

– До тебя доходили слухи, что Тони сокращает число клиентов?

Боюсь, мои глаза отвечают за меня. Алисия читает на моем лице, что для меня это новость, и продолжает с плохо скрытой радостью:

– Я только надеюсь, ради тебя, что Тони не будет действовать по принципу «последний пришел – первым на выход». Если он тебя сейчас бросит, это будет смертельно для твоей карьеры.

На секунду я теряю нить беседы, вспомнив, что Тони хотел со мной о чем-то поговорить, но так с тех пор и не перезвонил. Свои сомнения я оставляю при себе.

Алисия подсаживается к нам, и я выпиваю больше, чем следует. Я молча слушаю, как они с Джеком перемывают кости режиссерам, продюсерам и другим актерам, но думаю только об одном: неужели мой агент правда собирается меня бросить? Джек улыбается. Его глаза широко открыты, но, кажется, он не видит, что из себя представляет Алисия. Она не просто двуличная, тут все гораздо сложнее. У нее есть несколько сторон, и все они одинаково эгоистичны. Алисия – как игральная кость шулера, но большинство собеседников не догадываются, что с ними играют. Она то и дело поглядывает Джеку через плечо: вдруг в баре появится кто-нибудь более известный, на кого стоит переключиться? Недавно я слышала, что она решила сделать перерыв в работе, поэтому странно встретить ее в «Пайнвуде».

Я любуюсь тем, как ее фальшивые ресницы трепещут при каждом фальшивом слове, и с удивлением наблюдаю, как все эти крошечные синтетические волоски превращаются в буквы. Гирлянды миниатюрных черных слов лезут у нее из глаз, из носа, из уголков рта, и вот уже все ее лицо покрыто черными лживыми фразами, словно татуировкой. Я знаю, что все это мне мерещится, и думаю, не выпила ли слишком много. Тут она улыбается, и я замечаю, что кусочек красной помады расположился на ее белых зубах. Это зрелище доставляет мне неописуемую радость, и чтобы отпраздновать, я делаю еще один крупный глоток вина.

Когда бутылка пустеет, я заказываю следующую и, только ее приносят, сразу наполняю бокал доверху. Как Джек таращится на Алисию! Вот бы она просто ушла. Я хочу, чтобы он так смотрел на меня. Только на меня. Эта мысль вызывает у меня чувство вины, ведь я все еще замужем, но потом я вспоминаю, как со мной поступает Бен и как он вел себя в прошлом. Помада не могла сама попасть под кровать, и он не мог придумать такой сложный план без посторонней помощи.

Кто она? Кто помогает моему мужу ломать мне жизнь? Когда я это выясню, я уничтожу их обоих.

Я определенно напилась.

Алисия встает, собираясь уходить. Она целует воздух по обе стороны моего лица, и я чувствую запах ее духов – запах сильный, назойливый и тошнотворный, совсем как она сама. Я пытаюсь попрощаться, но получается что-то невнятное. Мы с Джеком снова остаемся вдвоем. Наконец-то он опять смотрит на меня, и я теперь точно знаю, чего хочу.

Двадцать четыре

Эссекс, 1988 год

– Я не уверена, что она готова, – говорит Мегги.

– Она готова, – отвечает Джон. – Все, что ей нужно делать, – это идти и держать меня за руку, это совсем не сложно.