Я, звездный рыцарь, или Выйти замуж за героя

Штатного связиста на «Стремительном» не было — с этой работой вполне управлялся мозг корабля, его искин, которому всего-навсего ставили дополнительную программу принятия и расшифровки всех сообщений, которыми так или иначе полон эфир, а также приставленный к нему дежурный. От должности связиста стали отказываться, когда стало ясно, что космос не заслуживает названия «безмолвный». Шорохи, скрипы, вздохи, низкое гудение, порой поднимающееся до «визга» — вот далеко не полный перечень звуков, которыми полнился эфир, так называемый «белый шум». На него накладывались странные звуки, которые издавали Странники, потрескивание обшивки корабля, то раскаляющейся, то остывающей, гудение дюз, а также собственно то, ради чего связисты оставались на посту, а именно многочисленные сообщения. За единицу времени корабль, пролетающий через густо населенную звездную систему мог принять столько сигналов, сообщений и шумов, что человеческий мозг просто не успевал отделять одно от другого. Были забиты абсолютно все частоты, от инфра- до ультразвуковых, поскольку некоторые разумные виды общались именно с помощью ультразвука, а на инфразвуке часто передавали кодированные сообщения. Поэтому многие радисты просто-напросто сходили с ума — голоса и шумы начинали им мерещиться повсюду. У машины не было психологических проблем, искин с легкостью фильтровал все, что посылалось в эфир — личную переписку, пакеты данных инфранета, сигналы, подаваемые кораблями, а также теле- и радиопередачи.

И вот в лавине других сообщений искин внезапно поймал, расшифровал и вывел на экран сообщение, в котором были два из трех ключевых понятий — «нападение» и «черные звездопроходцы».

Вообще-то, это была та обязанность, которую легко можно и нужно было возложить на стажера. Ибо каждый полицейский рейд как раз и состоял в том, чтобы, болтаясь в каком-нибудь одном секторе Галактики, тщательно отслеживал все сообщения, выискивая сигналы о помощи и просто все подозрительное — ведь не всегда у пострадавших есть возможность открытым текстом передать сигнал о помощи. Но этот текст не допускал двойных толкований. Он был передан без шифровки и кодировки — как будто главное было вообще выпустить его в эфир, а там будь, что будет.

«Всем-всем-всем. Планируется нападение на транспортную колонну. Место атаки — Дельта Возничьего. Время атаки — Метеоритные Гонки. Участвуют все „черные“ звездопроходцы. Передал Шоррен».

— И это все? Ни повторов, ни приписок? Ни даже попыток затереть текст? Вы все проверили?

— Как раз… проверяю, — Ыйгун осторожно, то и дело сверяясь с инструкцией, задала машине программу. — Но мне кажется, капитан, это он.

— Кто? — глупо спросил Гурий, уже зная ответ.

— Он, — повторила лейтенант Чайво. — Наш Шоррен.

— Откуда такая уверенность?

Женщина только хмыкнула. Как раз в эту минуту система закончила проверку. Выяснилось, что сообщение все-таки подвергалось корректировке, но незначительной. Было удалено одно слово, которое распознать не удалось.

— Соберите мне немедленно всю информацию по Дельте Возничьего, Метеоритным Гонкам и транспортным конвоям. Всем конвоям, слышите? — развернулся Гурий в сторону вахтенного. — Искин! Вывести информацию на экран!

Семь минут спустя экран запестрел от обилия информации. А еще три минуты спустя короткий сигнал сирены поднял команду по тревоге. К тому моменту над голоподставкой искина зависла трехмерная модель системы Дельта Возничьего, как на паутине, распяленная на виртуальных нитях проходящих через нее трасс. Две были самыми яркими и пересекались под прямым углом. К ним, как к несущим нитям, тянулись еще несколько, разной толщины и интенсивности.

— Капитан? — Ковач явился в числе первых, на ходу поправляя комбинезон. — Что случилось?

— Случилось то, что мы получили анонимное предупреждение о готовящемся нападении на транспортный конвой, которое состоится буквально через несколько суток. Сколько у нас времени до начала Метеоритных Гонок?

— Двести семьдесят шесть часов и четырнадцать минут, — доложил вахтенный. — По корабельному времени.

— Мало. Чертовски мало. Расчетное время полета?

Вопрос относился к навигатору. Тот обошел голоподставку кругом, рассматривая ее, как редкой красоты скульптуру в музее, покачал головой, присел к своему креслу, начиная расчеты. Тем временем в рубку набилось столько народа, что Ыйгун так и осталась сидеть в своем кресле, чтобы не мешаться. Все входили торопливо, переспрашивая друг у друга, что случилось. Работа патрульного в космосе частенько сводится только к ожиданию, как бы чего не случилось. И, когда это все-таки происходит, не все настроенные на долгое ожидание люди успевают вовремя сориентироваться.