Яд Минувшего. Часть 1

Зеленое озеро гигантским слизнем взбирается на расцветший пепел, мертвая зелень встречает живую кровь. Шипение переходит в рев, кто-то кричит от нестерпимой боли, и эхо повторяет: «Стой!»

- Стой! - Из багрового жара вырываются быстрые тени.

- Стой! - Когтистые лапы бьют студенистую тварь, по черной шкуре стекают алые капли.

- Стой! - Многоликий шепчущий холм дергается и отползает, становясь волной, растекаясь озерной гладью. Ненавистные лица уходят в зеркальную глубь, тонут, расплываются, сливаются с лунным льдом, шепот становится неразборчивым, мешается с треском свечей, с горячим дыханьем.

- Спишь?

Первородный! Здесь, с ней… Как и обещал… Они вместе, и зло истает, отступит передкровью Кабиоховой.

- Ну, - смеется любимый, - спишь как сурок, а говорила, мы все умрем.

Никого! Только белые гвоздики в вазах, любовь и утро. И жизнь.

- Первородный пришел. К недостойной…

- К кому же еще? - Голубые глаза обдают весенним счастьем. - Ты вчера на прощание такого напророчила… Если б не дела, я бы всю ночь протрясся от страха. Клянусь тебе…

- Я, - крови нет ни на рубашке, ни на простынях, - я уснула… Мне снился спящий в зеленом озере и пепел…

- Бывает и хуже. - Рука любимого ложится на волосы, лаская, скользит по щеке. - Пожелай мне удачи, и можешь спать дальше.

- Пусть твои цветы созовут пчел удачи, - остановить этот миг, замереть, застыть навсегда, - и пусть сомнения твои унесут реки.

- Так и будет. - В глазах любимого сверкнула молния. - Клянусь Истинными богами, а ты сиди тихо как мышонок и жди.

- Когда к недостойной вернется счастье?

- Не знаю, - тень печали затмила радость и унесла смех, - три дня я проторчу в суде, а по ночам придется возиться с делами.

- Первородный хотел, чтобы Мэллит… Мела-ния выходила к ужину.

- И хочу, - искры в дорогих глазах зажигают в сердце костер, - но суд и смерть - это не для женщин. Будь Матильда здесь, я б ее тоже никуда не пустил.

Мэллит кивнула и улыбнулась, хотя свечи померкли и гвоздики потемнели от печали.

- Ничтожная будет ждать три дня.

- Дольше. - Губы любимого коснулись руки недостойной. - От твари, которую мы судим, просто так не избавишься. Три дня и еще четыре, а потом мы с тобой поговорим. Нам ведь есть, о чем поговорить?

- Первородный любит свою Мэллицу?

- Конечно. - Любимый недоволен, ему не нравится, когда она спрашивает об очевидном, но женское сердце не похоже на мужское, ему нужно не одно слово навсегда, а сотня сотен в каждую встречу.

Глава 3. РАКАНА (Б. ОЛЛАРИЯ)

400 год К. С. 16-й день Зимних Скал

1

Вокруг вот уже месяц как ставшего Гальтарским дворца горели костры. Двор кипел мундирами и судейскими мантиями, а вот соседние дома ослепли - цивильный комендант запретил открывать ставни. Дикон до такого б не додумался, значит, кто-то подсказал.

- Господин Первый маршал, - молодой цивиль-ник был учтив и курнос, - прошу вас свернуть к подъезду Святого Алана.

- Святого Алана? - переспросил Иноходец. - Куда это?

- Бывший Марагонский, - охотно пояснил офицерик, - от него как раз курьер отъезжает.

- Я понял. - В войне названий и имен Альдо поверг врагов в пух и прах, остались сущие пустяки вроде Кэналлийского моста. - Жильбер, поворачиваем.

Сэц-Ариж выразительно пожал плечами и направил гнедого Изверга к ощетинившейся пиками арке, Дракко без понуканий двинулся следом. Днем дороги короче, а стук подков тише, днем видишь только то, что есть, и кто виноват, если ночные кошмары и те приятней яви?

- Господин Первый маршал, - еще один офицер молодцевато отдал честь, - теньент Родстер к вашим услугам. Цивильный комендант приказал открыть для членов Высокого Суда Бронзовый кабинет. Там горит камин и поданы напитки, но, боюсь, времени на отдых не осталось.

- Хорошо. Его Величество уже прибыл?

- Только что, - сообщил Родстер и заученно добавил: - Но герцог Окделл и полковник Нокс здесь с раннего утра.

- Доброе утро, Монсеньор!

Кракл в не успевшем обмяться зеленом одеянии с массивной цепью на шее вызывал, мягко говоря, недоумение. Раньше головы законников украшали невысокие колпаки с пряжками, сейчас на судейских нацепили венки из туи. Сюзерен как мог переделывал сегодня в позавчера.

- Доброе утро, барон. Вижу, вы наготове.

- Трудное дело, - гуэций многозначительно тронул облепленный печатями мешок для бумаг, - но для юриста чем сложнее процесс, тем почетнее его выиграть.

- А разве его можно проиграть? - невольно скривился Робер. - Простите, не совсем здоров.

- Мои соболезнования. - Кракл остался все тем же извлеченным из-под дорских обломков холуем. - Нет, герцог, в победе я не сомневаюсь, меня беспокоит зазор между древними кодексами и современным правом. Если защита ударит туда, Феншо придется тяжело.

- Я плохо знаю судейский мир, - венок над косыми глазами напоминал о ярмарочных фиглярах, - что представляет собой защитник?