Яичница из гангстеров

— Едва ли в этом есть необходимость, — возразил он ледяным тоном.

— Можете ни о чем мне не рассказывать. Но вам придется рассказывать полиции, которая скоро здесь будет. Чем скорее я смогу исключить восемь человек, тем скорее все это кончится. Возможно, полиция распутает дело быстрее, чем я, но я все-таки попробую их опередить. Для вас и для Кеннеди это было бы гораздо приятнее. Решайтесь же.

У таких людей, как Кеннеди и Портер — деловых, активных, привыкших командовать, — я заметил одну черту, которая мне нравилась: они быстро принимали решения и действовали соответственно. С секунду, пожалуй, Портер, хмурясь, смотрел на меня, потом сказал энергично:

— Полагаю, вы правы. Я был с миссис Трент, хозяйкой дома. Мы были — он устремил на меня слегка вызывающий взгляд — в спальне. Мы… пили. Нам нужно было поговорить, а там было тихо и спокойно. Мы были вдвоем примерно с двенадцати-тридцати до четырех часов утра, потом я ушел.

Это была самая пьющая компания, какую я когда-либо встречал. История Портера была так похожа на ту, что рассказал мне Кеннеди, что можно было подумать, будто они согласовали свои версии между собой.

Я спросил:

— Как смерть Мельбы Мэллори может отразиться на выход на экран «Колес фургона»?

— Придется, вероятно, переснять некоторые кадры. Фактически это только улучшит фильм. Я очень надеялся на мисс Мэллори, но она не совсем оправдала мои ожидания.

— Мистер Кеннеди говорил мне, что вы настаивали на том, чтобы поручить ей хорошую роль.

— Это правда. — Он кивнул своей крупной головой. — Я ошибся. Человек не может быть всегда прав. — Он помолчал. — Я открыл Сандру Сторм. Вот я и надеялся, что Мельба будет… — Он пожал плечами.

Сандра Сторм была по части кассовых сборов аттракцион номер четыре. Все знали, что ее открыл Портер. Он сам всем рассказывал. Мы поговорили еще с минуту, после чего я простился и поехал к Трентам.

Перед домом стояли две полицейские и одна санитарная машины, но ни одного полицейского не было видно. Мне открыла сама миссис Трент. Да, она была с мистером Портером. Да, по делу. Да, в спальне. Да, конечно, за стаканом виски. Терпеть не может пить в шумной компании.

Миссис Трент привела меня в спальню. Мы ничего не пили. Это была прелестная спальня, выдержанная в мягких пастельных тонах, с высоким потолком на балках. У огромной кровати стоял туалетный столик. Эта спальня была расположена в задней части дома. В ней было две двери, одна — из холла (через нее мы вошли), другая — запертая — в левой стене.

— Пожалуй, это и все вопросы, которые я хотел вам задать, миссис Трент. Спасибо, что вы на них ответили. Я знаю, что вы уже беседовали с полицией. Итак, вы все то время были с мистером Портером. И он не отлучался ни на минуту?

— Ни на минуту. — Она сделала паузу. — О, он минуты на две выходил туда.

Я посмотрел по направлению ее жеста.

— Туда — означало кусочек Рима до его упадка и крушения. Точнее говоря, это была ванная комната, с углубленной в пол ванной, превосходившей по размеру плавательный бассейн в иных домах, с выложенными мозаичным изразцом стенами и с прочими удобствами. Даже с покрывалом из меха куницы, воображаете? Большое окно в задней стене было открыто и, выглянув наружу, я увидел лужайку позади дома. Так вот где, оказывается, мне предстояло встретиться с полицией.

В двадцати ярдах от бассейна собралась группа полицейских, в форме и в штатском; один фотографировал. Офицер, с которым я близко познакомился за последние три года, посмотрел в сторону дома, заметил меня в окне и помахал мне, приглашая присоединиться к ним. Я вернулся в спальню. Миссис Трент провела меня в холл и выпустила через боковую дверь. Я обошел дом с торца и присоединился к сержанту Кейси — полицейскому, который помахал мне рукой.

— Хелло, Шелл. Важные птицы в этом деле, а?

— Ага. Я, например, вы. Кеннеди меня нанял.

— Слышал. Три тысячи полицейских ему недостаточно?

— Вы уже можете что-нибудь сообщить? — Кейси отрицательно покачал головой. — Например, когда наступила смерть?

— Следователь не может отвечать на это так быстро. Вы же его знаете. О, он дал нам намек: между двумя и тремя этой ночью. Плюс или минус пара суток! Обычная его скрытность. Серьезный человек! — Он помолчал, потом спросил: — Полагаю, вы уже включились?

— Несколько минут как. Даже говорил кое с кем.

— Из подозреваемых? — Я кивнул, и он продолжал: — Похоже, что скоро вам придется говорить с ними в тюрьме. Сбиваем их в кучу для допроса. Сегодня доставили одного в город. Зовут его Саймон Френч. Отправили в тюрьму в четвертом часу утра.

— Френч? — Это был автор сценария «Колеса фургона».

— Да. Писатель, который был здесь на вечеринке. Одна из наших машин задержала его около мили отсюда. Бежал по улице, совершенно голый.

— Голый? Ого! Ну, по крайней мере, это — нарушение приличий. А также распущенность.

— Да, эти люди свободны, как птицы. Знаете, что он ответил, когда его спросили, какого черта? Он сказал, что любит ощущать прохладные, влажные пальцы утреннего ветра на своей разгоряченной плоти! Он ведь писатель?