Яичница из гангстеров

Крохотный червячок беспокойства шевельнулся во мне. Я сказал:

— Это звучало так, будто я собираюсь снимать «Унесенные ветром». Но ведь это будет всего лишь простой, любительский.

Он прервал меня.

— Вам понадобится вся группа. Фильм надо снять, обработать, разрезать, смонтировать, — это уж моя епархия, мистер Скотт. Ваше дело — найти убийцу.

Внутри у меня что-то похолодело и сжалось. Весь день я совался туда-сюда, и идея фильма возникла в моем уме только сейчас. Если будет провал — я погиб. Она должна сработать, и незамедлительно; колеса катились, насколько я мог себе представить, со скоростью десять тысяч долларов в час. Я столкнул их с места. О, господи, я столкнул их с места. Теперь, если это не взорвется, а просто лопнет, следующим убитым будет Шелл Скотт. Возможно, Джей Кеннеди получит за это газовую камеру, но он умрет, смеясь.

Как будто прочитав мои мысли, Кеннеди посмотрел на меня трезвым, оценивающим взглядом и сказал:

— Мистер Скотт, если я и соглашаюсь на этот — этот ваш план, так сказать, с закрытыми глазами, то лишь по той причине, что полиция уже имела со мной разговор. И довольно подробный. После этого я вернулся сюда и узнал о несчастном случае с Аланом Грантом. Они обошлись со мной довольно грубо, — не физически, конечно; но их вопросы… я пережил весьма неприятные минуты. И мне пришлось рассказать об этой бутылке из-под виски, — о том, как я ее обтер и бросил в воду. Они отнеслись к этому в высшей степени неодобрительно. С меня хватит. Я хочу, чтобы все это разрешилось. Я не хочу, чтобы газеты изощрялись в предположениях, намеках, замечаниях, порочащих меня или других невинных людей, замечаниях, которые могут запомниться и выплыть позже, даже после того, как будет установлена истина. Пока Лос-Анджелес и Голливуд читают об этом убийстве, я хочу, чтобы они узнали, что дело закончено и убийца Мельбы — в тюрьме. И еще: не должно возникнуть и тени подозрения, будто фирма «Гаргантюа Продакшенз» пытается кого-то выгородить, пусть даже меня. Я хочу, чтобы сегодня вечером дело было закрыто. — Он помолчал и потом сказал — так медленно, что я не упустил ни одного изгиба интонации: — Вот то, мистер Скотт, чего я от вас жду.

Я усмехнулся, как человек, только что потерявший зубы, — болезненной усмешкой.

— Именно это, мистер Кеннеди, вы и получите. — Но про себя я думал: «Я никогда не находил убийцу; я даже никогда не работал над делом об убийстве. Прощай, моя контора; прощай, Йоланда; прощай, Голливуд».

Но потом я взял себя в руки.

— Прощайте, мистер Кеннеди, — сказал я. — То есть, я имею в виду, что мне пора идти и браться за дело. — Он угрюмо кивнул. Может быть, один кивок и мало отличается от другого, но этот был особенный: он был действительно угрюмый кивок.

То, что пора взяться за дело, была совершенная правда. До сих пор рядом со мной был только мистер Кеннеди, но теперь нужно было заручиться поддержкой Лос-Анджелесского отделения полиции. Поскольку я отрезал себе путь к отступлению, я сказал Кеннеди еще кое-что, необходимое для осуществления моего плана, и отправился сжигать остальные мосты.

В течение двух часов после ухода из квартиры Гранта я был полновластным владыкой, даже несмотря на то, что временами меня снова охватывал страх. Но имея за собой Кеннеди и Гаргантюа, я получил поддержку от всех, включая полицию. Мне даже разрешили снимать фильм на месте убийства и в доме Трентов, в их отсутствие. От полиции я получил кое-какие дополнительные сведения. Временем смерти Мельбы по-прежнему считался промежуток между двумя и тремя часами этого утра. Удар, нанесенный Мельбе бутылкой из-под виски (которую нашли и обследовали, но без полезных результатов), был достаточно силен, чтобы вызвать сотрясение мозга, но причиной смерти было погружение в воду: в легких Мельбы обнаружили воду, которой она захлебнулась, когда «она упала, или ее столкнули» в бассейн.

Я договорился с двумя актерами, что они приедут в дом Трентов; потом позвонил в контору, Йоланде.

— Хелло, это Скотт. — Я дал ей адрес и сказал: — Захвати свои бикини и приезжай. Будешь сниматься в фильме.

Ее восторженный писк прервал мои слова, но я продолжал:

— Успокойся. Это совсем крошечный фильм. И ты будешь в нем исполнять роль трупа.

Писк прекратился, она задала мне несколько вопросов, на которые я ответил, и сказала, что она уже в пути. Собственно съемка заняла лишь около получаса: я знал, что мне нужно. Некоторое время ушло на беседу со съемочной группой, с двумя актерами, которых я отвел в сторону и объяснил, что им предстоит сыграть. В десять минут седьмого все было готово для сеанса.