Яик-Горынович

Нинка думала полночи, но куда ни кинь, кругом выходил клин. И осрамленной быть не хотелось, и затаившегося в городке насильника она боялась, и с Лысовым поехать хотелось, хоть и боязно… Ну так ведь он все одно не отстанет, кобель старый! Но лучше уж он, свой, чем страшный беглый каторжник – рваные ноздри, который Бог знает чего сотворить еще может. Возьмет и пырнет ножиком!.. Нет, нужно уезжать с дядькой Дмитрием, а там будь что будет.

К решению дочери наняться в работницы к Митьке Лысову Михаил Атаров отнесся с пониманием: девчонка рассудительная, видит, как семье тяжело живется, хочет помочь. Мать что-то интуитивно заподозрила. Как женщина, проницательно всматриваясь в поведение Нинки, она заметила в ней некоторую перемену. Испугавшись собственных мыслей, тут же отогнала их в сторону, беззаботно отмахнулась: «Не может быть!.. Нет, нет, не может… Все ее собственные страхи и выдумки. С Нинкой все нормально… К тому же волков бояться – в лес не ходить! Пусть поработает доча, наберется житейского опыта, почувствует вкус самостоятельной жизни».

Через неделю, на Ильин день, Нинка уехала. Михаил уже стал подниматься с кровати и осторожно, держась за мебель, ходил по хате. Быстро уставал и вновь со стоном падал в постель. Младшие дочки играли во дворе в куклы, сын Степка помогал матери по хозяйству, заменив Нинку.

Жизнь текла размеренно и неторопливо. Казаки в городке уже начинали готовиться к осенней плавне, которая должна была начаться первого октября. Чинили специальные мешкообразные сети – ярыги, конопатили и смолили будары. На базар из Илецкого городка подводами везли соль – самый необходимый продукт на Яике. Соль нужна была для массового засола пойманной рыбы и других хозяйственных нужд. Соль была казенная, и частным лицам торговать ею строго-настрого запрещалось.

Избранный казаками непослушной стороны новый войсковой атаман Петр Тамбовцев постепенно входил в суть дела. Окружавшие его старшины и богатые городские казаки пытались переманить его на свою сторону, задабривали деньгами и подарками, а порой подкладывали в постель гулящих девок. Просили уважить и соблюсти их интерес. Безвольный, слабохарактерный Тамбовцев постепенно сдавал одну позицию за другой. Дома он тоже не пользовался большим уважением и был, что называется, под каблуком у жинки. Казаки, видя его перерождение, укоризненно покачивали головами:

– Скурвился вконец атаман Тамбовцев! Матюшку Бородина по сапогу похлопывает, с богатыми старшинами якшается. Нас, простых казаков, забижает… Жалованья уже лет пять не видали, на рыбных откупах – обман, во время рыбалки – обсчет… На плавню токмо старшинскую сторону допускают. Эхма, нетути в жизни счастья!

Глава 16 Война с басурманами

1

В 1768 году началась очередная война с Турцией. Поводом послужило ультимативное требование Порты вывести российские войска из Речи Посполитой, где они подавляли восстание конфедератов. Россия отказалась, и султан двинул свои многочисленные армии к российским границам. К юго-западным границам страны и в Северную Таврию потянулись со всей Российской империи колонны солдат, запылила конница, заскрипели колесами пушки и фуражные обозы.

Уж ты зимушка-зима,
Холодна, зима, была!
Холодна зима проходит,
Лето красно настает,
Лето красно настает,
У солдата сердце мрет,
У солдата сердце мрет,
Лето дома не живет, —

залихватски, с присвистами, горланили старинные рекрутские песни бравые екатерининские гренадеры, отправляясь на турецкий фронт.

На Яике известие о войне где-то в далекой Малороссии восприняли равнодушно. Пока их это вплотную не касалось, казаки особо не беспокоились. Занимались своими повседневными хозяйственными делами, продолжали враждовать со старшинами и новым атаманом Тамбовцевым, который к этому времени открыто переметнулся на сторону Бородина.

Мартемьян, несмотря на формальное отстранение от дел, оставался фактическим хозяином Яицкого городка. С отстраненными старшинами Скворкиным и Акутиным Бородин нахально вламывался на совещания, которые проводил атаман Тамбовцев в войсковой канцелярии, открыто диктовал ему свою волю. Бородин со старшинами сохранили свои чины, награды, все награбленное в Войске богатство и не выплатили ни копейки штрафа, который наложила на них Военная коллегия.

В Оренбурге грустил по уехавшей назад, в Яицкий городок, приглянувшейся ему Варваре Атаровой сотник Тимофей Падуров. Как и обещал, он передал губернатору Рейнсдорпу послание яицких казаков, жаловавшихся на генерала Черепова. Рейнсдорп, как и следовало ожидать, положил челобитную под сукно и напрочь о ней забыл, занятый увеселительными прогулками с дамами в окрестностях Оренбурга и торжественными обедами с балами в своем дворце.