Яйцо Пинхоу (ЛП)

Крестоманси обвел двор рассеянным взглядом. Кот знал, он проверяет, кто удивлен новостью, а кто – нет. Фарли выглядели слегка озадаченными, но совершенно не удивленными. Большинство родственников Пинхоу были удивлены, не меньше тети Джой, и переглядывались, недоуменно нахмурившись. Но к тревоге Марианны, ни один из ее дядей и глазом не моргнул, хотя дядя Айзек изображал неодобрение и пытался сделать вид, будто расстроен. Папа воспринял новость спокойнее всех. «Ну и ну!» – грустно подумала она.

– Очень странно, – сказал Крестоманси – Кот чувствовал, он снова использует Перформативную Речь. – Кто может объяснить этот загадочный случай?

Двоюродный дедушка Эдгар прочистил горло и беспокойно посмотрел на двоюродного дедушку Лестера. Двоюродный дедушка Лестер посерел и, кажется, затрясся.

– Рассказывай ты, Эдгар, – произнес он дрожащим голосом. – Я… Я не в состоянии после всего этого времени.

– Дело в том, – произнес двоюродный дедушка Эдгар, обведя двор напыщенным взглядом, – что Дед Пинхоу на самом деле не… э… мертв.

– Что такое? – вскричала Бабка Нора, с опозданием включаясь в разговор. – Что такое? Не мертв?

«Она пьяна! – подумала Марианна. – Сейчас начнет петь».

– Что значит «не мертв»? Я велела вам убить его. Дед Фарли приказал вам убить его. Ваша собственная Бабка, его жена, сказала, что вы должны убить его. Почему вы этого не сделали?

– Мы посчитали, что это немного чересчур, – извиняющимся тоном ответил двоюродный дедушка Лестер. – Мы с Эдгаром просто воспользовались теми чарами, которые накладывались на Люка Пинхоу, – он кивнул Айрин: – Вашего предка, миссис Йелдэм. Мы покалечили его ноги. Потом мы посадили его в старую повозку, которую он так любил, и отвезли в леса.

Айрин выглядела пораженной ужасом.

– Мы собирались, – объяснил дедушка Эдгар, – поместить его по ту сторону вместе со скрытым народом. Но опыт показал, что мы не в состоянии открыть запирающие чары. Так что мы сотворили еще одни запирающие чары, построив барьер, и оставили его за ним.

– Пожалуйста, пойми, Бабка Нора, – умоляюще произнес двоюродный дедушка Лестер. – Дед Фарли всё это знал и не возражал. Так… так казалось гораздо милосерднее.

– Мне это кажется крайне жестоким, – так мягко и тихо произнес Крестоманси, что оба двоюродных дедушки вздрогнули. – Кто еще знал об этом вашем милосердном заговоре?

– Бабка, конечно… – начал двоюродный дедушка Эдгар.

Но Крестоманси по-прежнему использовал Перформативную Речь.

– Они сказали всем нам, – заговорил папа, сгибая пилу. – Всем его сыновьям. Им пришлось из-за раздела имущества. Мы не были удивлены. Мы все это предвидели. Мы организовали, чтобы Айзек и Седрик оставляли ему за барьером яйца, хлеб и всё такое, – он серьезно посмотрел на Крестоманси. – Он должен быть всё еще жив. Еда пропадает.

Тут двоюродная бабушка Сью, которая сидела, держа за ошейник одну из толстых собак, вернувшуюся после погони за летательным аппаратом, резко встала и хлопнула ладонями по накрахмаленной юбке.

– Живой в лесах, – сказала она. – Восемь лет. Без возможности пользоваться ногами. И все вы лгали об этом. Девять взрослых мужчин. Мне стыдно, что я принадлежу к этой семье. Кончено, Эдгар. Я ухожу. Я отправляюсь к своей сестре за Хоптоном. Немедленно. И не надейся, что еще когда-нибудь услышишь обо мне. Пошли, Буксир, – и она живо зашагала со двора, а собака запыхтела за ней следом.

Двоюродный дедушка Эдгар в отчаянии подскочил:

– Сюзанна! Пожалуйста! Просто… Мы просто не хотели никого расстраивать!

Он бросился за двоюродной бабушкой Сью. Но Крестоманси покачал головой и указал на скамейку, на которой двоюродный дедушка Эдгар сидел. Дедушка Эдгар опустился на нее обратно – несчастный и побагровевший.

– Должен сказать, я рад, что Клэрис здесь нет, и она этого не слышит, – пробормотал двоюродный дедушка Лестер.

«Хотела бы я не быть здесь и не слышать этого!» – подумала Марианна. На глаза навернулись слезы, и она знала, что больше никогда не сможет относиться к своим дядям по-прежнему.

Тетя Джой, которая будто ждала окончания, тоже встала и зловеще скрестила руки.

– Восемь лет, – произнесла она. – Восемь лет я жила во лжи, – она высвободила одну руку, чтобы обвиняющим жестом указать на дядю Чарльза. – Чарльз, не надейся сегодня прийти домой, потому что я не пущу тебя! Ты, бесхребетный бездельник. Они избавились от твоего отца, а ты даже не заикнулся об этом, не говоря уже о том, чтобы возразить. Я сыта тобой по горло, и точка!

Дядя Чарльз, опустив голову, искоса посмотрел на тетю Джой из-под ее указующего пальца – совсем как Джо. Марианна подумала, что он выглядит не таким уж несчастным.

Тетя Джой обвела указующим пальцем остальных тетушек:

– И я не понимаю, как вы, женщины, можете сидеть здесь, зная, что они сделали и о чем лгали. Мне стыдно за вас – больше мне нечего сказать!

Она развернулась и тоже прошествовала со двора. Невидимое существо на крыше заиграло марш в такт стуку туфлей тети Джой.