Якобинец

Как верно заметил Неподкупный еще перед 10 августа 1792 года: «Надо спасти государство, каким бы то ни было способом, антиконституционно лишь то, что ведёт к его гибели..»

А разве это не так? Но для этой расы циничных торгашей любой человек твёрдых принципов, совести и чести, «фанатик»… не потому ли?

В дальнем углу банкетного стола двое солидных с виду мужчин в дорогих костюмах, армейский поставщик из Парижа Фюмаль, компаньон Арно и местный коммерсант Леру вполголоса общались между собой, обсуждая Куаньяра:

– Мне кажется, слухи о его свирепости крайне преувеличены.. Он встретил меня спокойно и корректно, что мне бояться, мои документы и деловые бумаги в полном порядке.. Не думаю, что лично у меня с ним будут проблемы…

– Неужели? Значит, вы еще не знаете, гражданин Леру, как жестоко этот бешеный якобинец обошелся с моим компаньоном гражданином Арно 4 года назад, когда он был комиссаром Конвента в у нас в департаменте Майенн? Не понимаю глупость здешних избирателей!.. Впрочем, на выборы повлияли местные санкюлоты, они что-то слишком оживились в последнее время…

– А что собственно случилось с Арно, думаю, ничего ужасного, раз он жив-здоров? И местные жители вполне спокойны и довольны… Все сошлись на мнении, что он способный администратор… Не могу понять вашего предубеждения, гражданин Фюмаль.. И почему собственно «бешеный», он держится куда спокойнее, чем вы сейчас, не в обиду вам сказано…

– Да кто им доволен-то, прежде всего?! Местная голытьба, санкюлоты? Фермеры, подёнщики, кучера и сапожники, мелкие лавочники, фабричные рабочие или торговки зеленью?! Бросьте рисоваться, Леру, порядочные люди его просто боятся, его здесь хорошо помнят, в 1792 году он был председателем местных.. прости Господи!, патриотов, как они себя называют!

– И что же, гражданин Фюмаль, многие разделяют ваши опасения и ваш взгляд на нового мэра?

– Говорю же вам, все состоятельные, порядочные и благонамеренные люди Санлиса, гражданин Жели, владелец фарфорового завода, гражданин Крансэ, он здесь человек новый, как и Арно, недавно прикупил здесь именьице какого-то местного дворянина-эмигранта, уверен, согласится со мной милейший де Бресси, этот сам из «бывших», заметили, как откровенно избегает он общения с этим человеком…

Эти «бешеные» непредсказуемы, сейчас он возможно из хитрости сдерживает свои кровожадные инстинкты, а что будет дальше?

Вот, недавно опять казнили каких-то схваченных аристократов, нам, деловым людям весьма крепко наступил на хвост, прежний мэр действовал куда умереннее, удивляюсь при этом, отчего он игнорирует существование милейшего де Бресси, а тот безумно рискует и не думает скрываться.. Но тише..

Дочь местного предпринимателя Софи Воланж проявляла к нему особенный интерес, в ее взглядах бросаемых на молодого мэра ясно читались юное кокетство, любопытство и всё тот же скрытый страх.

Девушка переборов смущение, часто сама заговаривала с ним. И похоже осталась довольна, Норбер был с ней добр и предупредителен, безукоризненно вежлив, никакой грубости или злобы в нём она не обнаружила, лишь два недостатка, рассыпаться в цветистых комплиментах перед дамами он совершенно не умел и не любил танцевать.

А главное, несмотря на относительную молодость и привлекательную внешность не отличался лёгким нравом и общительностью, был чрезмерно серьёзен. Подруга Софи, Беатрис Марни держала себя иначе, она с трудом скрывала неприязнь, в ее глазах то и дело промелькивал необъяснимый и крайне раздражающий Норбера ужас.

Стоило ему взять столовый нож, как она не могла оторвать глаз от его руки, с болезненным любопытством наблюдая, как он режет бифштекс, из которого вытекает красноватый сок. Ему и не приходило в голову, о чём она при этом думала…

Откуда ему было знать, что в ее семье, в родной ей среде состоятельных «деловых людей» якобинцев люто ненавидели, между собой называли их не иначе, как «кровожадными фанатиками» и «свирепыми убийцами».

Девушка по-особенному вглядывалась в грубо-красивое смуглое лицо, стараясь найти отпечаток звериной жестокости, перетолковывая в худшем смысле каждую его фразу, каждое движение..

Вот дура! Норбер в который раз поймал на себе неприязненно-опасливый взгляд мадемуазель Марни. Что она себе думает? Что я психопат и прикажу ее казнить? Или зарежу, не выходя из-за стола?!

Когда началось время танцев, за столом остались только сам Куаньяр и Беатрис Марни.

– Гражданка Марни, – он мягко коснулся её руки и почувствовал, как она вздрогнула и слегка отстранилась, – вы не уделите мне несколько минут?

– Отчего же нет, гражданин мэр, – девушка смотрела на него чуть искоса, из-под опущенных ресниц.

– Дайте мне вашу руку.. хорошо.., но отчего она так дрожит? Чем я вам страшен? Я ловлю на себе ваши испуганные взгляды весь вечер.., – Норбер осторожно коснулся губами тонкой нервной руки. Она замерла…

– И в мыслях не было ничего такого, гражданин мэр, вам наверное показалось, – взгляд голубых глаз стал немного более твёрдым.