Якобинец

– Вот и хорошо. Кому здесь я причинил зло? Если вам что-либо дурное сказали обо мне, лучше верьте собственному сердцу и собственным глазам…

– Да, гражданин мэр..

Это уже диагноз…

Однажды на одном из таких банкетов, столь глубоко нелюбимых Куаньяром, но, увы, обязательных, выйдя на балкон, Норбер вдруг слышит обрывки разговора, заставившего его повременить с появлением в банкетном зале:

– Его победа на выборах для нас просто катастрофа! Видите, что происходит, сколько якобинцев собралось в новой администрации, а суд?! Поймите же, чем это грозит, суд, снова в руках этих «кровопийц», а назначение этого Фурмарье?! Поверьте на слово, я знаю, о чём говорю, Куаньяр это настоящее чудовище в человеческом обличье, безжалостный фанатик, палач Майенна.. у него руки по локоть в крови за 93-94 год. Вы не обратили внимания, почему он всё время так заботливо одергивает манжеты? Татуировка у него есть на правой кисти, из под манжета иногда виден ее край? Секретарю посчастливилось случайно ее увидеть… парень был под сильным впечатлением. « Святая Гильотина – спаси Отечество!» Как вам?

– Боже мой!.. Вот же чудовище… Может попытаться его умаслить, договориться? Ведь эти кровожадные недобитки способны на всё…

– Будьте осторожнее, Жели, эта недобитая «тень Робеспьера» тоже претендует на звание Неподкупного! Будь он проклят вместе со своими принципами! Сам не пойму, как он уцелел после Термидора, дочка доктора Гильотена рыдает по нему уже четвертый год! Может постараться помочь их скорой встрече?!», – в дрожащем голосе лютая волчья ненависть, чуть не до лязга зубов, – не добили их ни сразу после Термидора, ни весной 95-го, так сейчас следует организовать этим хищникам отстрел! Если мы хотим уцелеть и удержать власть, сделаем нашим лозунгом следующее: «Хорош только мёртвый якобинец!» Убивал бы их своими руками, поверьте, Жели…

– Но, Боже мой, Арно, это же снова террор?! Кровь, снова кровь…

– Кровь? – жёсткий смех, – а вам что же, жаль их? Неужели вы сочувствуете якобинцам, безумец? Поверьте, они то нас не пожалеют, если вернутся к власти, они не страдают сентиментальностью и отомстят нашему брату и за казнь Робеспьера персонально и за репрессии, которым подверглись и за все политические и экономические последствия Термидора!

– Нет, Арно, мне ничуть не жаль их, и я не трус, дело совсем не в этом…

– Именно в этом всё дело. Как же вы трусливы все-таки, Жели! Сами видите, этих варваров с их непоколебимыми принципами невозможно ни купить, ни запугать, а раз так, якобинцев следует уничтожать до последнего, изыскивая все методы, по любым обвинениям, не оглядываясь на нарушения формального права, как американцы в Штатах уничтожают непокорных краснокожих дикарей! Американцы нация практичная, у них нам есть чему поучиться, Жели…

Сколько яда и концентрированной ненависти… Давний «друг» Норбера Арно из Майенна и владелец местного фарфорового завода Жели.

Темные глаза Куаньяра сузились от гнева, лицо превратилось в неподвижную маску. Арно, скотина, да ты никак не уймешься?! Норбер вдруг вспомнил, что среди арестованных три недели назад по обвинению в связях с роялистами была семья родственника Жели, в том числе жена подозреваемого и дочь, совсем молоденькая девушка.

Норбер заинтересовался этой историей и через Фурмарье, ставшего его поклонником, а то, как же иначе, участник штурма Тюильри, бывший депутат и комиссар Конвента, больше того, человек вхожий в дом Робеспьера…он изучил их дела. В отношении этих людей, в том числе родственников Жели обвинения полностью подтвердились, невиновны лишь девушка и ее мать, следуя обостренному чувству справедливости, Норбер имел намерение добиться у Фурмарье их освобождения…

А вот теперь можно и появиться.

Гости притихли. Жели откровенно замер от страха, Арно напряжён и хмур.. Норбер мрачно смерил обоих тяжелым взглядом. Наконец он уселся за стол и с минуту молчал, опустив голову. Затем ровным и спокойным тоном обратился к Жели:

– У вас крупные неприятности, гражданин.. пособники врагов Республики среди нечужих вам людей.. это крайне серьезно.., – тон становился всё более режущим и жёстким, – они виновны все, слышите меня, все! Их судьба по существу решена! А вот.. что касается.. женщин.., что вы лично думаете об этом, что подсказывает вам республиканская совесть?!, – Норбер мерил перепуганного не на шутку Жели бешеным взглядом. Самому было интересно, сработает провокация или нет?

На удивление, думал тот не слишком долго, запинаясь и округлив от страха глаза, Жели наконец выдавил из себя:

– Думаю…, – облизнул пересохшие губы, – и их тоже…

Чего-то подобного Норбер и ожидал услышать, провоцируя своих обидчиков.

Неожиданно от толпы притихших гостей решительно отделился нарядно одетый молодой человек:

– Гражданин Куаньяр.. зачем такая жестокость.. сейчас не 93 год и вы больше не комиссар Конвента, гражданин Жели, это же трусливо и низко..мы все понимаем, что обе эти женщины..заметим, ваши родственницы, Жели, невиновны.. Что же вы все молчите, граждане?! Сейчас не 93 год!

Куаньяр поднялся и с размаху треснул ладонью по столу: