Якобинец

Либо объявляли представителей якобинской оппозиции союзниками роялистов, купленными на английское золото. Этот вариант дискредитировать противника работал еще лучше первого. Но он же и самый бредовый и бессовестный.

Так, против непокорного Бонапарту генерала-республиканца Моро распространяли клевету такого рода… Якобинец, чья неподкупность и принципиальность известна, союзник роялистов? Банально подкупленный?

Этому отказались верить не только товарищи, реакция представителей «белой» партии тоже характерна, роялисты сами смеялись над столь грубым вымыслом бонапартистов, и они отлично понимали, для чего диктатору нужна эта клевета…ему нужно любой ценой свалить опасного противника…

Что же на самом деле произошло? Бонапартистский агент Меэ де Ла Туш, по заданию прикидывавшийся якобинцем, сумел выманить из Лондона вождя шуанов Кадудаля. Ла Туш, человек с тёмным прошлым, приспособленец без чётких убеждений, без совести и каких-либо принципов, начинал свою «карьеру», как полицейский агент еще при короле, затем тщательно изображал «пламенного революционера», но после трагедии Термидора без колебаний отрекся от прежних товарищей, участвовал даже в репрессиях против них, теперь агент бонапартистской тайной полиции…

Он выманил Кадудаля из Лондона фантастической историей о том, что он действует от имени «тайного якобинского клуба» Парижа и якобинцы «в свете текущих событий согласны отказаться от идеи Республики и демократии и стать союзниками роялистов в борьбе с Бонапартом, согласны даже на установление монархии после победы! Переговоры с Кадудалем должен вести генерал Моро…»

Большей дикости, чем альянс «белых» и «синих» нельзя было придумать, непонятно, как провокатор Ла Туш сумел убедить Кадудаля в физической возможности такого чудовищного альянса революционеров и контрреволюционеров?! Как бы там ни было, вождь шуанов с риском для жизни, приехал в Париж и встретился с Моро, крайне удивленным и сразу категорически отвергшим всё вышеизложенное…

Но провокатор свое грязное дело сделал: Кадудаль и Моро встретились, их встреча зафиксирована агентами, остальное дело техники…

Известно, что куда терпимее относился диктатор к роялистам, активно привлекая аристократов на свою сторону. Его «двор» состоял частью из изменников Революции, научившимися гнуть спины ради орденов, гордившихся обретенными титулами, частью из смирившихся с режимом аристократов!

Эти люди, вчерашние враги в гражданской войне сошлись при дворе самозванного монарха!

«Ни красных колпаков, ни красных каблуков»? О да, при его дворе сошлись только конченые предатели и лизоблюды от обеих, враждующих в недавней гражданской войне партий!

Некоторая часть крайних роялистов отреклась от слабых, не умеющих отстоять свою власть Бурбонов. Их приход ко двору корсиканца вполне объясним, этим был важнее сам принцип жёсткой авторитарной власти в стиле Людовика Четырнадцатого и отказ от всяких уступок простолюдинам. Всё что угодно для них лучше, чем якобинская Республика!

Для предателей Революции, термидорианцев, всё обстояло также, всё лучше, чем возвращение к власти якобинцев!

Оскорбленными в своих лучших чувствах остались либо верные Бурбонам роялисты и их либерально-конституционные собратья, либо уцелевшие якобинцы, "люди 93 года".

Характерны в числе предателей-якобинцев Гюллен, участник штурма Бастилии, о, пардон, теперь он бонапартист и граф Империи, женатый на аристократке, не так удивляют превращения Фуше из сторонника Жиронды в якобинца, притом из крайних ультра, в термидорианца и убийцу вчерашних товарищей, затем бонапартиста и наконец, свершилось чудо, сторонника монархии Бурбонов! Здесь хотя бы всё предельно просто, у Фуше не было никаких принципов и убеждений, интриган и карьерист, такие как он, всегда на стороне победителя, и горе побежденным!

Наполеона откровенно ненавидел якобинцев, тех, кто оставались таковыми вопреки выгоде и личной безопасности, эти отважные непокорные люди, которых ему не удавалось ни подкупить, ни запугать, ни заставить смириться и молчать.

Вспомним расправы над якобинцами после взрыва на улице Сен-Никез. Наполеон сразу же приказал Фуше начать составление проскрипционных списков, предварявшие аресты, казни и ссылки сотен людей. Своих противников с правого фланга – роялистов, сторонников монархии Бурбонов он не тронул. Хотя «адскую машину» применили именно они.

Даже когда расследование выяснило невиновность якобинцев и роялистский след, это не произвело на диктатора ровно никакого впечатления, он приказал Фуше молчать и составить списки самых видных республиканцев, аресты и высылки уцелевших якобинцев на каторгу в Гвиану продолжались.

По поводу арестов, казней и ссылок невиновных людей он сказал:

– Они осуждены за то, что сделали и за то, что еще могут сделать…

Бессудным арестам и казням якобинцев бонапартисты нашли обоснование: «защита существующего строя против мятежников и заговорщиков»…