Яков. Воспоминания (СИ)

На ее крик и рыдания немедленно выбежала из своей комнаты встревоженная Аглая Львовна, Маман этого заведения. Взглянула на рыдающую Лизу, затем на меня:

— Яков Платоныч? Что-то случилось?

— Ваша подопечная, мадемуазель Григорьева, убита, — ответил я ей. — Комнату ее покажите.

Аглаю Львовну заметно огорчило принесенное мною известие. Но, будучи женщиной весьма сдержанной, она никак более не проявила своих чувств и жестом предложила мне следовать за ней.

Я осматривал комнату Жени, мало чем отличавшуюся от комнат других девушек, а Аглая Львовна, присев на кровать, рассказывала:

— Женечка часто ездила на могилку к своей матери. Я ее отпускала. Я, знаете ли, относилась к ней по-особенному!

— И что ж такого особенного в ней было, позвольте полюбопытствовать? — поинтересовался я.

— О! От нашей Графини многие голову теряли! — со значением произнесла Аглая Львовна. — Но она никогда, никогда не стремилась вырваться отсюда!

— Отчего же? — спросил я ее.

Подобное заявление и вправду было странно. Всем известно, что тайная мечта любой девушки заведения — покинуть дом терпимости и зажить обычной жизнью. Правда, обязательно жизнью обеспеченной при этом.

— Знаете ли, вкусила тяжелой жизни, — пояснила Аглая Львовна. — Она всегда была роковая!

— Денег при ней совсем никаких обнаружено не было, — сменил я тему.

Маман удивилась весьма:

— Да? Но она этим не была обделена, поверьте! Самая дорогая девочка моя!

Вот теперь в голосе Аглаи Львовна чувствовалось весьма заметное и очень искреннее огорчение. Что и понятно, ведь если Женя настолько пользовалась успехом, как рассказала мне Маман, то она приносила заведению изрядные барыши.

Я продолжил расспросы:

— Вы всех ее гостей знаете?

— Последний месяц, — сообщила мне Аглая Львовна, — можно сказать, что она была на содержании. Всего один гость посещал. Белецкий!

И, видя мое удивление, добавила:

— Да-да! Управляющий Яковлева!

— Это фабриканта Яковлева? — уточнил я.

— Его-с! — подтвердила Аглая Львовна с некоторой даже гордостью. — Это очень солидный клиент. Правда, здесь он никогда не оставался. Но, бывало, брал ее даже на два дня. А это недешево!

О Яковлеве я знал. Один из самых богатых и влиятельных жителей Затонска. Мы с ним, разумеется, не были знакомы. Но я слышал, что человек он весьма разумный. И, кстати, семейный. Видал я и его управляющего, пересекались в собрании. Белецкий производил впечатление господина весьма положительного, да к тому же, обожающего свою несколько деспотичную жену.

Ну да ладно. Всех проверим, со всем разберемся.

— А из новеньких, — спросил я Аглаю Львовну, — кто-нибудь к Жене проявлял интерес?

Та задумалась и тут же улыбнулась, видимо, вспомнив:

— Ах! Студент! — взмахнула она рукой. — Ну конечно! Студент нахаживал! Часами сидел в зале, знаете ли. Такой идеалист! Боже мой, откуда такие берутся!

Да уж, наши с Аглаей Львовной мнения по поводу студента совпадали в точности. Но у меня не было времени это обсуждать. Я вновь поменял тему:

— Мать, Вы говорите, у нее умерла. А отец?

— А о нем я ничего не знаю, — ответила Мадам, — Женечка была из Зареченска. Это на том берегу.

— Точный адрес знаете?

— Нет, — ответила она строго. — У нас здесь семейственность не поддерживается.

Когда мы с Аглаей Львовной покинули комнату Жени и вернулись в зал, там уже собрались все девушки заведения. Сидели вокруг стола опечаленные, даже не болтали между собой. Завидев нас, они испуганно вскочили.

— Ну, что все повылазили? — Прикрикнула на них Аглая Львовна. — Господин следователь ко мне пришел. Быстро по комнатам!

— Погодите, Аглая Львовна, — остановил я ее. — Я хочу с девушками поговорить.

— Скажите, над ней сильно издевались? — спросила со слезами на глазах одна из девушек, кажется, Паша. — Они же Женечку по дороге схватили?

Я обратил внимание на этот вопрос, отложив себе в память, что с Пашей нужно будет поговорить подробнее. Вообще-то, в заведении Маман грубость клиентов по отношению к девушкам не приветствовалась. Но кто знает, что можно купить за деньги? Нужно будет разобраться подробнее.

А пока я спросил девушек:

— Кто-нибудь знает, с кем Евгения могла встречаться на Малой Купеческой?

— Ее гости в такую дыру не хаживали, — ответили они мне.

— А не гости, а знакомые какие? — уточнил я.

— Если сама решила, то сама и пошла, — вмешался в разговор Полкан, местный швейцар. — Ничего не боялась!

— Женечка, она отчаянная была! — подтвердила Паша.

— Она за правду прямо на рожон лезла! — проговорил Полкан скорее неодобрительно. — Глаза белые делались! Аж жуть!

— За правду ее поди и убили, — тихонечко сказала Паша.

— За какую такую правду? — поинтересовался я.

Аглая Львовна демонстративно прокашлялась. Паша смешалась:

— А мне почем знать? — сказала она нарочито громко. — Женечка, она не любила о своих делах болтать.

Ну, ясно. При Маман она мне не скажет ничего. Я вежливо распрощался с Аглаей Львовной и девушками и попросил Пашу проводить меня до выхода. Не слишком изящно получилось, но мне сейчас не до тонкостей.

На лестнице Паша заговорила тут же сама, без моей просьбы: