Яков. Воспоминания (СИ)

Я ударил в дверь плечом, она распахнулась, и я ввалился в комнату с револьвером на изготовку.

И замер, с изумлением глядя на представшую передо мной картину. На кровати, в состоянии полуобморочном, сидела Анна Викторовна Миронова. А Петр Иванович в пальто и при шляпе, стоял перед ней на коленях, явно пытаясь привести ее в чувство. Рядом с Анной на кровати лежала спиритическая доска, объясняя, чем они тут занимались. Меньше всего я ожидал увидеть эту пару здесь и сейчас.

— Вы что тут делаете, черт подери! — воскликнул я изумленно и рассерженно.

— Яков Платоныч! — пролепетала Анна. — Я просто хотела… то есть, мы хотели…

Но ее сбивчивые объяснения вдруг прервал женский крик, донесшийся из коридора:

— Помогите!

Я бросился в коридор, влетел в комнату, откуда доносились крики, и увидел Пашу, привязанную к кровати за руки и ноги. Кроме нее в комнате не было никого. Негодяй скрылся, видимо, услышав, как я ломлюсь в номер, где были Мироновы. Я упустил его.

— Отвяжите меня! — рыдала Паша.

— Где он? — на всякий случай спросил я ее.

— Сбежал! Развяжите меня!

— Девушку развяжите, — бросил я Петру Ивановичу, вбежавшему в комнату вслед за мной.

Анна Викторовна тоже сунулась было в комнату, но увидев такое зрелище, закрыла лицо руками и выбежала обратно в коридор. Я вышел вслед за ней. Нужно присмотреть, а то от подобных впечатлений можно и чувств лишиться.

Чуть позже мы все вчетвером сидели в той же комнате и беседовали. В дверях топтался хозяин, нервничающий, и от того непрестанно утиравший пот. Паша, уже полностью одетая в довольно скромное платье, рассказывала:

— Не знаю я его настоящего имени. Ничего я о нем не знаю. Побоялась спрашивать. Как я хотела вырваться! Он озверел! Сатана и есть сатана! А что, если он меня на улице поджидает?

— Сбежал он, — попытался я успокоить перепуганную девушку. — Думаю, больше к Вам не подойдет.

— А если подойдет?! — настаивала испуганная Паша.

Анна Викторовна смотрела на нее с сочувствием. Петр Иванович сидел, виновато потупившись.

— Петр Иваныч, — обратился я к нему, — девушку проводите.

— Я Вас провожу, — успокаивающим голосом уверил Миронов Пашу.

— Спасибо Вам, — пролепетала она в ответ. — Я Вам благодарна буду.

— Я сначала завезу тебя домой, — объяснил Петр Иванович Анне, — а уж потом барышню.

— Я доберусь, — успокоила его Анна Викторовна, — ты не переживай за меня.

— Анну я провожу, — заявил я непререкаемым тоном.

И пусть хоть кто-то из них попробует мне возразить! Я не допущу, чтобы она одна ходила по улице поздно вечером. И дядюшке ее не доверю тоже. Видел я сегодня результат его заботы и воспитания! Поздно вечером, в номерах, на месте убийства! И, ручаюсь, родителям ничего не известно. Петр Иванович, дядюшка-приятель, покрывает все проделки любимой племянницы! Да и сам в них участвует не без удовольствия, уверен.

Я шел по улице рядом с Анной и старался не злиться. Анна Викторовна же в этом благом начинании помогать мне совершенно не хотела.

— Что ж Вы, Яков Платоныч, — спросила она с долей язвительности, — барышню проводить отказались?

— Много чести, — отрезал я в ответ.

— Не замечала я за вами этого высокомерия, — неодобрительно произнесла Анна.

— Помилуйте, — возразил я ей, — эта подопечная Маман сама выбрала свой путь.

— Сама?! — возмутилась Анна Викторовна.

— Да, — отрезал я резче, чем хотелось. Анна моего раздражения не заметила. Или не пожелала заметить, отстаивая свою точку зрения:

— А был ли выбор у нее?

— И Вы туда же! — проговорил я устало. — Я сегодня уже разговаривал с одним студентом-идеалистом. Перевоспитать нашу убитую мечтал.

— А если бы у него получилось? — не без вызова ответила Анна Викторовна. — И жили бы они долго и счастливо!

— Если бы, — подчеркнул я. — Только вот далеки все эти мечтания от реальности.

— Вы считаете, — спросила Анна, устав спорить и меняя тему, — что этот Жорж и есть убийца Жени?

— Выводы делать рано, — сказал я ей строго. — Если бы не Ваша самодеятельность, наверное, мы бы узнали чуть больше.

Анна виновато потупилась.

— Может, расскажете, кто Вас вывел на это дело? — спросил я ее.

— Одна из ее подруг, — неохотно призналась Анна Викторовна.

— Так я и думал, — усмехнулся я. — Лиза?

Она кивнула виновато.

— Я прошу Вас, Вы берегите себя! — сказал я ей с чувством. — Этим маньяком может оказаться кто угодно.

— Вы так трогательно заботитесь обо мне! — поблагодарила меня Анна слегка обиженным голосом. — Спасибо.

Ну конечно, она-то уверена, что вполне может постоять за себя! И как я только посмел в этом усомниться! Я вздохнул и покачал головой. На дальнейшие споры с юными романтическими натурами, уверенными в своей правоте, у меня просто не оставалось сил. И дальнейший путь до дома Мироновых мы проделали в молчании.

Следующим утром в кабинете Коробейников докладывал мне о своем общении с отцом убитой:

— Толку никакого от отца этого. С двенадцати лет он ее не видел, с тех пор, как она из дому сбежала.

— Какая несладкая жизнь, — прокомментировал я рассказ Антона Андреича.

— Хорошо, что он выпивши был, — продолжил тот, — спьяну поплакал, да вроде смирился. А иначе не знаю, как бы я ему сказал.