Якудза: преступный мир Японии

– Это прекрасно. Это замечательно. И я не собираюсь над тобой смеяться. Я никогда их не видел и не верю в них, но я открыт для такой возможности.

Она сжала мою руку.

– А ты что скажешь о фильме, Джейк? Тебе он тоже понравился?

– Он сильно отличается от рассказа Дика.

– Определенно. Но мне интереснее, понравилось тебе или нет? Ответь мне, только честно. Скажи, что думаешь.

Я попытался найти правильные слова, нежно сжал подвеску на ее шее и отпустил.

– Думаю, что наш мир стоило бы откорректировать.

Она посмотрела на меня, я придвинулся ближе, и мы подались вперед. Наши губы встретились. От нее пахло сандалом. Это был не запах моего ароматизатора, а ее собственный запах. Не то чтобы я об этом задумывался, но скорее представил бы, что поцелуй Михиль на вкус будет как клубника со сливками. Но это оказались корица, сахар, специи, перец чили и соленая карамель.

Мне как писателю стыдно в таком признаваться, но я не сказал ей никаких красивых слов. Я пробормотал:

– Твою же мать.

– Следи за языком, Джейк! – Она изобразила возмущение, а потом я поцеловал ее еще раз.

– Нам правда не стоит этого делать, – прошептал я.

– Но мы это делаем, – прошептала она в ответ.

Я не знал, к чему это приведет, но не хотел об этом думать. Она обняла меня и притянула к себе, и я последовал ее примеру. Весь мир затих. Последняя вспышка солнечного света осветила ее лицо и отразилась в глазах.

– Мими, – сказал я, – давай сбежим отсюда.

И мы сбежали. Мы задвинули занавеску у ее кровати и вышли в ночь.

Это было как взрыв. Я забронировал для нас лучший номер в ближайшем отеле для свиданий. Это «Ритц» среди таких отелей, заверил я. Мы забрались в джакузи с пеной и спорили, как устроена подсветка. Мы заказали пиццу, пусть и с глютеном. Мы возились со встроенным динамиком, от которого кровать вибрировала. Мы слушали всю музыку, какую могли, даже индонезийский гамелан, на всех музыкальных каналах. Она сказала, что недавно послушала альбом Адель и что ей очень понравилось. Мы пытались ее найти, но у Адель не было собственного канала. Я предложил послушать ее на моем айпаде и спросил, какая песня самая лучшая.

– «Скатываясь в бездну», – сказала Михиль.

– Ну ничего себе, какой сюрприз!

– Почему?

– Она ведь живет не в Японии, откуда ей знать о здешних отелях для свиданий?

Михиль запустила в меня подушкой и попала прямо в голову. А песня оказалась классной. Мы ее слушали. А потом покатились в бездну.

Мы уснули вместе, и проснулись, и вновь уснули. И в этом не было ничего неловкого. Это было так же естественно, как нырнуть в бассейн в летний день.

Пока мы восстанавливали силы на диване – я был измотан, но ей дали столько стероидов, что она была полна безграничной энергии, – я рассказал ей о случае, когда группа предприимчивых преступников установила скрытые камеры в отелях для свиданий, сняла на камеру все, чем занимались пары, а потом продала лучшие видеоролики.

– Ты такой романтичный, Джейк, – язвительно проворковала она, опустив голову мне на грудь, сложив руки под подбородком и глядя на меня снизу вверх.

– Я просто делюсь своими обширными знаниями об отелях для свиданий.

Она приподняла тонкие рыжие брови и с комической серьезностью произнесла:

– Как жаль, как жаль. Но это профессиональный риск. – А потом, улыбнувшись и постучав меня пальцем по груди, добавила: – А ты не думаешь, Джейк, что если нас снимают, мы должны показать высший класс? Давай, просыпайся. Настало время шоу!

Она вновь уснула около четырех утра, и я дал ей поспать, прежде чем везти обратно в больницу. Я смотрел, как она спит, свернувшись клубочком, с улыбкой на лице, под музыку гамелана, и ждал, когда нахлынет волна вины и сожаления. Но она так и не нахлынула. Как будто все было совершенно нормально. И я гладил ее рыжеватые с проседью волосы, и она притянула меня к себе, и мы оба уснули.

Все-таки я сумел вовремя отвезти ее в больницу. В 5.55. Кажется, мы сослались на утреннюю прогулку. Медсестра – давайте назовем ее Акимото-сан – сказала мне, когда я вел Михиль в ее палату:

– Для визитов еще слишком рано. Ну ладно, на этот раз прощу.

Я оставил Михиль короткую записку: спасибо за чудесный очень долгий день. Было здорово увидеться и посмотреть фильм.

Нам некогда было тянуть с отношениями. Мы просто бросились в них с головой. Многие японцы всю жизнь не могут определиться, кто они друг другу. Мы не обсуждали, какой у наших отношений статус и что нас ждет в будущем. Будем ли мы встречаться? Или останемся друзьями? Или станем чем-то средним? Я не знал и не спрашивал. Ничего особенно и не изменилось, кроме физической близости. Я и раньше был рядом, когда ей было плохо, сопереживал ей и помогал чем мог, и она мне тоже. Я радовался за нее, она – за меня. Что тут такого.