Якудза: преступный мир Японии

Вечером Сайго принес мне коробку с реестрами и старыми журналами для фанатов якудза, которые он собрал для моей базы данных по организованной преступности. Я перевел ему деньги, а он принес мне кофе. Немного неприятно было осознавать, что мне подает кофе бывший босс якудза, но если бы это сделал я, он бы не понял. Он считал необходимым все делать по правилам. Он работал на меня, а не наоборот. И я позволил ему поступить как он считал нужным. Поставив чашку на стол, он спросил:

– Ты завтра едешь в больницу?

– Нет, – ответил я, потому что если поеду, смогу разве что махать Михиль рукой с другого конца палаты.

– Джейк-сан, – продолжал он, – знаешь, в нашей культуре не принято выражать свои мысли напрямую, и хотя Михиль больше американка, в ней есть и японская кровь, и она знает больше, чем говорит. Тебе нужно задуматься кое о чем важном. Тебе нужно свыкнуться с мыслью, что на этот раз она может умереть. Она это знает, и ты тоже не должен отрицать. – Заварив еще кофе, он продолжал: – Рак забрал у меня вторую жену. Я многое хотел бы сказать ей, пока у меня была такая возможность. У тебя есть шанс сказать и сделать много важных вещей. – Он сел, протянул мне чашку кофе, три пакетика сахара, палочки для перемешивания и стал рассказывать о своей второй жене. Я даже не знал, что он был дважды женат. Потом мы оба долго молчали

– Джейк-сан, – заговорил он снова, – я даю плохие советы. Я не самый умный из людей. Я прошел путь от одного из пятидесяти лучших руководителей организации в десять тысяч человек до твоего водителя, который вынужден скрываться от сборщиков налогов и злых якудза – и все это за несколько месяцев.

– Эй, ты так говоришь, будто это что-то плохое.

Мы оба рассмеялись. Ему это показалось даже смешнее, чем мне.

– Но вот что я собираюсь сказать: я хотел бы лучше относиться к своей жене. Быть с ней честнее. Еще раз сказать, что люблю ее. Поговорить с ней о смерти. Чаще ее навещать.

– Да, – я кивнул, – но это другое.

Он покачал головой.

– Нет, это не такая уж разница. Я много лет с тобой знаком, и каждый раз, когда Мими-тян болела, ты навещал ее в больнице. Каждый год она отправляет тебе открытки на Рождество и Новый год, и ты ей тоже. Я слышал, как вы, ребята, болтаете в машине. Вы вместе смеетесь, она заканчивает твои предложения. Ты так много о ней знаешь, а она знает о тебе все. Она беспокоится о тебе. Я слышу это в ее голосе. Ты приходишь в больницу почти каждую неделю и проводишь с ней часы. Приносишь ей книги, фильмы. Каждый раз, когда едешь в США, привозишь ее любимые журналы и это ужасное печенье без глютена, которое ей разрешает есть ее диетолог. Я вижу, как она смотрит на тебя и как ты смотришь на нее, и могу сказать, что вы любите друг друга. Просто не говорите об этом вслух. Я не знаю, почему. – Помолчав, он добавил: – И я не понимаю, почему ты не скажешь ей, что на самом деле чувствуешь. Потому что в большинстве случаев – уж прости – об этом говоришь, и говоришь, и не можешь заткнуться.

– Она – мой лучший друг, – возразил я.

– А разве не что-то большее? Прости, если я разболтался, но неужели это не что-то большее?

Я не хотел это обсуждать. Потому что и сам не мог понять, что чувствую. Потому что влюбиться в лучшего друга – плохая идея. Потому что я не хотел представлять себе мир, в котором больше нет Михиль.

Сайго тихо и медленно продолжал:

– Я знаю, ты хочешь ее успокоить. Скажи ей, что все получится. Даже если ты можешь только помахать ей рукой, верно?

Я сидел в кресле, не зная, что ответить. Он взял со стола чашки, вымыл их, прошел к двери, поклонился мне и напоследок добавил:

– Джейк-сан, что бы ты ни хотел сказать Мими-тян, сейчас самое время. Если можешь с ней увидеться, просто сделай это. Другого шанса может не быть.

Трансплантацию костного мозга отложили и назначили лишь на утро 31 мая, но я так ни на что и не решился. Я поговорил с Бобом, ее отцом, и он заверил, что не против моего приезда и что это не представляет угрозы – они с Хироко (матерью Михиль) тоже будут в палате, и человеком больше, человеком меньше – ничего страшного.

Но я не хотел никого напрягать. Ближе к ночи я лег в кровать, но спал плохо. Сайго появился у моей двери в девять утра тридцать первого числа и позвонил в дверь. Обычно он сначала звонил по телефону, но не в этот раз. Я спустился вниз, и прежде чем успел что-то сказать, он заявил:

– Джейк-сан, мы опаздываем. Прости, мне очень жаль. Я поздно проснулся. Пожалуйста, садись в машину. Мы ведь едем, да?

– Я же сказал тебе, что не поеду.

– Правда? Ну, значит, я не расслышал. Мне показалось, ты просто сомневаешься, ехать или нет, но это ведь не значит – не ехать. И вот я здесь. – Он приподнял бровь, наклонил голову и указал на «Мерседес».

Я сел в машину.

Мы прибыли в больницу около полудня. Я направился прямо в ее палату. Меня здесь знали в лицо. Медсестра Акимото отвела меня туда, где должны были делать операцию. В буквальном смысле взяла за руку и отвела. Мне это показалось очень милым. Я вошел.