Янки при дворе короля Артура

Я вернулся домой грустный и недовольный, но никому не сказалъ ни слова. Только Сэнди я сообщилъ эти печальныя новости. Мы никакъ не могли объяснить себ, что бы это значило? Было-ли тутъ вторженіе? Землетрясеніе? Зараза? Неужели вся нація была стерта съ лица земли? Но загадывать было безполезно.

Я долженъ былъ хать самъ. Я выпросилъ у короля "корабль", который по своей величин былъ не боле парового баркаса.

Но какъ было тяжело разставаться! Я цловалъ и ласкалъ ребенка и не могъ отъ него оторваться. Посл ея двухъ-недльной болзни я въ первый разъ держалъ ее въ своихъ объятіяхъ и это, быть можетъ, было въ послдній разъ. Но воспоминаніе объ этихъ послднихъ ласкахъ я унесу съ собою и это будетъ для меня утшеніемъ.

На слдующее утро я уже приблизился къ Англіи, меня окружало море и я предавался своимъ грустнымъ мыслямъ. Въ Дуврской гавани стояли суда безъ парусовъ и нигд не было видно ни признака жизни. Это было воскресенье. Въ Кэнтербюри также вс улицы были пусты; все какъ-то было странно; даже не видно ни одного патера и не слышно звона колоколовъ. Повсюду царила мертвая тишина. Я никакъ этого не понималъ. Наконецъ, на слдующемъ углу этого города, я встртилъ небольшую погребальную процессію — только семья покойника и его близкіе друзья шли за гробомъ — и тутъ не было священника; это были похороны безъ колокольнаго звона, безъ зажженныхъ факеловъ; тутъ близко стояла и церковь, но она была заперта; они прошли мимо нея, плакали, но не смли войти въ нее. Я взглянулъ на колокольню; колоколъ былъ покрытъ чернымъ, а его языкъ привязанъ. Теперь я все понялъ! Я зналъ, какое бдствіе постигло Англію. Вторженіе непріятеля? О, нтъ, это было бы ничто въ сравненіи съ тмъ бдствіемъ, которое обрушилось на всю страну! Это былъ интердиктъ.

Я не сталъ предлагать никакихъ вопросовъ; да мн и не къ чему было этого длать. Это была папская кара; мн слдовало переодться и быть какъ можно осторожне; одинъ изъ моихъ слугъ одолжилъ мн пару платья и, когда мы вышли изъ города, я переодлся и продолжалъ путешествіе одинъ; я боялся рисковать сообществомъ.

Это было ужасное путешествіе. Всюду царила глубокая тишина. Даже и въ самомъ Лондон. Торговля прекратилась; люди не разговаривали между собою и не смялись; не ходили ни группами, ни попарно; они шли одиноко, каждый человкъ самъ по себ, съ опущенными головами и со страхомъ и ужасомъ на сердц. На башн были недавніе слды военныхъ дйствій. Дйствительно многое случилось во время моего отсутствія.

Я хотлъ ссть на поздъ въ Камелотъ. Но, увы! На станціи было такъ же пусто, какъ въ пещер. Мн пришлось идти пшкомъ. Мое путешествіе въ Камелотъ было повтореніемъ того, что я уже видлъ. Понедльникъ и вторникъ ничмъ не отличались отъ воскресенья. Я пришелъ въ городъ уже ночью. Камелотъ былъ прекрасно освщенъ электричествомъ, но теперь тамъ царила непроглядная тьма. Мн казалось это чмъ-то символическимъ, я понялъ, что паписты наложили свою властную руку на вс мои попытки идти по пути прогресса. Въ этихъ темныхъ улицахъ не было признака жизни. Я шелъ съ тяжелымъ сердцемъ. Громадный замокъ неясно выдлился черною массою на вершин холма, но и тамъ не было видно ни искры свта. Мостъ былъ спущенъ, широкія ворота открыты настежъ. Я вошелъ и меня никто не окликнулъ; только шумъ моихъ шаговъ былъ единственнымъ звукомъ, нарушавшимъ могильную тишину въ этихъ громадныхъ пустыхъ дворахъ.

ГЛАВА XVIII. Война!

Я нашелъ Кларенса сидящимъ въ его квартир и погруженнымъ въ грустныя размышленія; вмсто электричества онъ опять возобновилъ прежнюю маслянную лампу съ плавающею въ ней тряпкою, такъ что ему приходилось сидть въ полусвт и вс занавсы были плотно спущены. Онъ быстро вскочилъ съ своего мста и, подбжавъ къ мн, сказалъ:

— О, теперь это стоитъ билліонъ мильрэй, чтобы мн посмотрть на живого человка.

Онъ узналъ меня тотчасъ, точно я и не былъ переодтымъ. Это меня крайне испугало, какъ этому вполн можно поврить.

— Скоре разскажите мн обо всемъ, что случилось, — сказалъ я. — Какъ это все вышло?

— Да если бы здсь не было королевы Геневеры, то это не случилось бы такъ скоро; но все же это случилось бы когда-нибудь, поздне… Это случилось бы со временемъ изъ уваженія къ вамъ; но, къ счастью, это случилось изъ-за королевы.

— И изъ-за сэра Лаунсело?

— Именно такъ.

— Разскажите мн подробности.

— Я думаю, что вы замтили въ теченіе многихъ лт, что одна только пара глазъ въ-королевств не смотрла постоянно косо на королеву и на сэра Лаунсело…

— Да, глаза короля Артура.

— … и только одно сердце было чуждо всякаго подозрнія.

— Да, сердце короля; оно не способно было подозрвать друга въ чемъ либо дурномъ.

— Но, можетъ быть, король прожилъ бы до конца своихъ дней, ничего не замчая и ничего не подозрвая, но тутъ вмшалась одна изъ великихъ новыхъ реформъ — биржевой комитетъ. Когда вы собирались узжать, три мили отъ Лондона, Кэнтербюри и Дувра были готовы для рельсовъ, а слдовательно и можно было производить манипуляціи на бирж. Это была черная кошка и каждый это зналъ. Но что же длаетъ сэръ Лаунсело…