Янки при дворе короля Артура

Я родомъ американецъ; родился я и воспитывался въ Гаршфорд, въ штат Коннектикут — тамъ за ркой. Слдовательно, я истый янки и поэтому человкъ практичный; я вполн застрахованъ отъ всякой сантиментальности или, говоря другими словами, не увлекаюсь поэзіею. Мой отецъ былъ кузнецомъ, дядя коноваломъ, а я — и тмъ и другимъ. Наконецъ, я попалъ на настоящую дорогу: я отправился на оружейный заводъ и выучился тамъ всему, чему только можно было выучиться: я учился отливать пушки, длать револьверы, котлы, машины, земледльческія орудія; но, кром того, я мечталъ сдлать что-нибудь особенное; именно такую вещь, которая удивила бы весь міръ и которую я сдлалъ бы такъ легко, какъ какой-нибудь блокъ. Но вотъ я сдлался главнымъ управляющимъ; у меня было нсколько тысячъ человкъ подчиненныхъ.

Человкъ, занимающій такое положеніе, конечно, долженъ много бороться, очень много, — объ этомъ нечего и говорить. И мн пришлось бороться. Наконецъ, досталось и на мою долю порядочно. это произошло во время недоразумній, возникшихъ съ ломовиками, вождемъ которыхъ былъ одинъ парень, прозванный нами Геркулесомъ. Онъ угостилъ меня такимъ ударомъ по голов, что мн казалось, будто у меня раздробился черепъ; потомъ посыпались изъ глазъ искры, а затмъ все потемнло; я ничего не чувствовалъ, ничего не сознавалъ, по крайней мр, нсколько минутъ.

Когда я очнулся, то сидлъ на зеленой мягкой трав, подъ тнистымъ дубомъ; передо мною разстилался чудный ландшафтъ, которымъ я могъ любоваться вполн; впрочемъ не совсмъ вполн, такъ какъ передо мною былъ гордо сидвшій на своемъ кон всадникъ, точно вырзанный изъ книги съ картинками. Онъ былъ положительно закованъ въ желзную броню съ головы до ногъ; у него былъ шлемъ на голов, затмъ щитъ, мечъ и громадная пика; попона его лошади изъ красной и зеленой шелковой матеріи спускалась почти до самой земли и была украшена гербами; у сдла былъ прившенъ стальной рожокъ.

— Прекрасный сэръ, не желаешь-ли сразиться со мною? — спросилъ всадникъ.

— Не желаю-ли чего? — не безъ удивленія спросилъ я.

— Не хочешь-ли позабавиться оружіемъ ради твоего отечества, ради какой-нибудь прекрасной лэди или ради…

— Что вы мн предлагаете? — удивился я. — Отправляйтесь обратно въ вашъ циркъ, а то я донесу на васъ.

Всадникъ повернулся и отъхалъ на нсколько сотъ ярдовъ назадъ, затмъ онъ пригнулся къ ше лошади, вытянулъ синіе длинную пику и стремглавъ помчался ко мн, такъ что я всталъ съ того мста, гд сидлъ подъ деревомъ, когда онъ прискакалъ ко мн.

Онъ считалъ меня своимъ плнникомъ и объявилъ мн объ этомъ; такъ какъ вс преимущества были на его сторон, то мн и пришлось, волей-неволей, какъ-нибудь уладить дло. Мы пришли къ тому соглашенію, что и пойду вмст съ нимъ, но что онъ не причинитъ мн вреда. Итакъ, мы отправились въ путь; я шелъ подл его лошади; намъ попадались поляны, опушки лса, ручейки, которыхъ я никогда не видалъ прежде; все это удивляло и поражало меня; мы долго шли, но не видно было и признака какого-либо цирка. Тогда я совершенно отказался отъ своего перваго предположенія, что этотъ всадникъ былъ изъ цирка, а думалъ, что онъ, вроятно, изъ какого-нибудь дома умалишенныхъ. Но мы подвигались впередъ, а вблизи не было видно никакого зданія; я терялся въ догадкахъ, какъ это обыкновенно говорится. Наконецъ, я ршился спросить его, далеко-ли мы отъ Гаршфорда. Онъ отвтилъ, что никогда не слыхалъ такого названія; это я счелъ за ложь, но не выразилъ вслухъ своего мннія. Прошло около часу и вдали показался городъ, дремлющій въ долин и расположенный на извилистой рк; у входа въ этотъ городъ была построена на холму большая срая крпость съ башнями и бастіонами; такія крпости я видлъ только на картинахъ.

— Брейфеспортъ? — спросилъ я, указывая на городъ.

— Камелотъ, — отвтилъ мой спутникъ.

* * *

Но тутъ мой незнакомецъ сталъ звать и ясно было видно, что его клонитъ ко сну; на его губахъ опять появилась его обычная странная патетическая улыбка и онъ сказалъ:

— Я не могу продолжать дальше, но у меня все это записано; пойдемте ко мн, я вамъ дамъ рукопись, и вы можете прочитать это, когда вамъ вздумается.

Когда мы пришли въ его комнату, то онъ мн сказалъ:

— Сначала я началъ было вести дневникъ, но съ годами этотъ дневникъ я превратилъ въ книгу. Ахъ, какъ все это было давно!

Онъ вручилъ мн свою рукопись и указалъ мсто, съ котораго я долженъ былъ начать.

— Начинайте отсюда, — указалъ онъ, — а потомъ я разскажу вамъ предъидущее. Въ это время онъ казался погруженнымъ какъ бы въ состояніе летаргіи.

Когда я вышелъ за дверь, то слышалъ, какъ онъ проворчалъ съ просонья:

— Покойной ночи, прекрасный сэръ.