Янки при дворе короля Артура

Онъ отвтилъ утвердительно.

— Такъ это не убжище? Я подразумваю подъ этимъ, что это не больница, гд лечатъ сумасшедшихъ?

Онъ возразилъ, что это вовсе не домъ умалишенныхъ.

— Хорошо, — отвтилъ я, — если это дйствительно такъ, то я или лунатикъ, или случилось нчто ужасное. Теперь, скажите мн честную правду, гд я теперь?

— При двор короля Артура.

Я подождалъ съ минуту, чтобы хотя нсколько свыкнуться съ этою мыслію и затмъ спросилъ:

— Слдовательно, согласно вашему заявленію, который долженъ быть теперь у насъ годъ?

— 528.- 19-е іюня.

У меня такъ сердце и упало и я пробормоталъ:- Теперь я никогда больше не увижу своихъ друзей, никогда, никогда больше. Еще боле тысячи трехсотъ лтъ осталось до ихъ рожденія.

Мн казалось, что я долженъ врить юнош, самъ не зная почему. Во мн было нчто, что врило ему, — а именно мое сознаніе, какъ вы это называете; но мой разсудокъ ему не врилъ. Мой разсудокъ тотчасъ начиналъ волноваться; это было совершенно естественно. Я ршительно не зналъ, какъ удовлетворить его; я хорошо понималъ, что вс свидтельства и поощренія окружающихъ меня теперь людей ни къ чему не послужатъ — мой разсудокъ назоветъ ихъ лунатиками и отвергнетъ вс ихъ доказательства. Но тутъ я случайно вспомнилъ объ одномъ обстоятельств. Я зналъ, что единственное полное затмніе солнца въ первой половин шестого столтія было 21-го іюня 528 г. и началось три минуты спустя посл 12 часовъ пополудни. Я также хорошо зналъ, что не предполагалось никакого затмнія солнца въ текущемъ, по моему 1879 г. Слдовательно, вмсто того, чтобы ломать надъ этимъ голову, мн нужно было только подождать двое сутокъ, чтобы убдиться въ истин словъ юноши.

Такъ какъ я былъ практичный Коннектикутецъ, то и поршилъ не задумываться надъ этою проблемою, пока не наступитъ день, который разршитъ вс мои сомннія. Поэтому я направилъ мой умъ на два обстоятельства: если теперь дйствительно XIX ст. и я нахожусь въ дом умалишенныхъ и не могу отъ нихъ вырваться, то все же буду самымъ ученымъ изъ всего убжища, такъ какъ я въ здравомъ ум; если же дйствительно теперь шестое столтіе, то я буду самымъ образованнымъ человкомъ въ королевств, потому что ушелъ впередъ на тысячу триста лтъ. Я не любилъ терять времени; если уже на что либо ршился, то сейчасъ же и приступилъ къ длу; я сказалъ пажу:

— Мой милый Кларэнсъ, — если это дйствительно ваше имя, — сообщите мн, прошу васъ, нкоторыя необходимыя свднія. Какъ зовутъ того человка, который привелъ меня сюда?

— Это мой господинъ и твой. Это добрый рыцарь и веселый лордъ сэръ Кэй сенешалъ, молочный братъ нашего государя короля.

— Хорошо; разскажите мн обо всемъ подробно.

Онъ разсказалъ длинную исторію; но то, что именно меня интересовало, было слдующее: онъ мн сообщилъ, что я былъ плнникомъ сэра Кэя и что, согласно обычаю, я буду запертъ въ башню, пока мои друзья меня не выкупятъ или пока я тамъ не сгнію. Однако, нельзя было терять времени, оно было слишкомъ дорого. Дале пажъ разсказалъ мн, что теперь обдъ въ большой зал уже подходитъ къ концу и что когда принесутъ вино, то сэръ Кэй, вроятно, пошлетъ за мной и представитъ меня королю Аргуру и его славнымъ рыцарямъ Круглаго сюда; сэръ Кэй будетъ разсказывать, какъ онъ взялъ меня въ плнъ и, конечно, нсколько преувеличитъ свой подвигъ, но и отнюдь не долженъ поправлять его или противорчить ему; затмъ меня запрутъ въ башн; но Кларэнсъ общалъ, что проберется ко мн и устроитъ такъ, что оповститъ моихъ друзей о моемъ несчастіи.

Оповститъ моихъ друзей! Я поблагодарилъ его; больше, конечно, я ничего не могъ сдлать; въ это время лакей пришолъ сказать, что меня требуютъ; Кларэнсъ провелъ меня туда, въ зал, отвелъ въ сторону и слъ подл меня.

Моимъ взорамъ представилось крайне любопытное зрлище. Это было громадное помщеніе, скоре почти пустое, но обилующее самыми рзкими контрастами. Помщеніе было очень высокое; до такой степени высокое, что знамена, укрпленныя въ сводахъ потолка, казалось, разввались въ сумеркахъ; на каждомъ конц было устроено по галлере съ каменною балюстрадою; въ одной помщались музыканты, а въ другой женщины въ яркихъ цвтныхъ платьяхъ. Полъ былъ выложенъ квадратиками изъ благо и чернаго камня; онъ уже истерся какъ отъ времени, такъ и отъ употребленія и требовалъ ремонта. Что касается украшеній, то, говоря въ строгомъ смысл этого слова, тутъ не было никакихъ. Стны были оклеены обоями, которыя, вроятно, считались у нихъ произведеніями искусства; тутъ были и изображенія сраженій, гд фигуры лошадей походили на фигуры пряничныхъ лошадокъ или на тхъ, которыхъ дти вырзываютъ изъ бумаги; на этихъ лошадяхъ сидли всадники въ доспхахъ, но все это было несоразмрно и уродливо. Тутъ былъ и каминъ, достаточно обширный, чтобы можно было около него расположиться; его выступающіе стороны и колпакъ, высченные изъ камня и подпертые колоннами, имли видъ дверей каедральнаго собора. Вдоль стнъ стояли вооруженные люди въ латахъ и каскахъ, съ алебардами, неподвижные, какъ статуи, на которыхъ они и походили.