Янтарное побережье

Я огляделся по сторонам, ища кран с кипятком, и нашел его по большой очереди, которая все же довольно быстро двигалась. Горячая вода и кусок хлеба с салом тут же привели меня в прекрасное настроение. Я мог съесть весь мой запас еды, на воинском пункте мне опять выдадут новый паек.

К справочному бюро не было большой очереди, девушка в военной форме коротким «не знаю» быстро выпроваживала спрашивающих. Мне она сказала: «Где-то в среду», т. е. через два дня.

С зеленым военным вещмешком на плече я вышел в город, где на каждом шагу виднелись свежие следы войны. Все дома вокруг вокзала, которые я помнил со времени моего первого пребывания в этом городе вместе с родителями, были разрушены. Закопченные стены еще пахли дымом и порохом, мне казалось, что я слышу далекий грохот артиллерии.

На привокзальной площади, где когда-то были клумбы и газоны, лежат груды кирпичей. Главная улица очищена только на ширину проезда одной машины. Люди вынуждены отходить в руины, чтобы дать проезд автомобилям. На груды кирпичей и снега сыплются зеленые искры с дуги идущего трамвая.

Я сел в первый вагон. Никто не требовал от меня билета, военные имели право бесплатного проезда. Трамвай двигался по пустым улицам мимо сломанных деревьев, разбитых грузовиков, заваленных толстыми пластами грязного снега. Иногда развалины рухнувших домов так близко подходили к рельсам, что мне казалось, будто они закрывают проезд. Трамвай ехал по ущелью руин, чтобы тут же выбраться на широкое пространство уничтоженного парка. В вагоне не было ни дверей, ни стекол, поэтому веяло холодом морозного зимнего утра, но, несмотря на это, я чувствовал себя прекрасно. Я радовался тому, что нахожусь здесь, так близко от фронта, что почти по пятам преследую немцев. Скоро я их догоню. Из Люблина, куда меня направили, я наверняка увижу зарево войны. Мне хотелось, чтобы родители сейчас увидели меня, одинокого путешественника, солдата.

Трамвай на кольце повернул обратно, я вышел, увидев толпу людей. Оказалось, что это базар. Что может быть приятнее, чем ходить мимо лотков, рассматривать удивительные вещи, слушать, как торгуются покупатели с продавцами?

Когда я покупал пирожок с капустой, женщина с головой, закутанной в три платка, спросила меня, не на фронт ли я еду.

— Конечно! — сказал я гордо.

— Береги себя, сынок. Мой муж без ног вернулся. — Она рукой вытерла глаза. — Без обеих ног.

— Такой мальчишка — и на войну? — удивилась вторая.

Я не любил, когда обо мне кто-нибудь говорил «мальчишка». И поэтому ушел с базара, считая, что напрасно здесь трачу время.

— Товарищ солдат, — услышал я женский голос, когда входил в воинский зал ожидания; рядом со мной стояла девушка, поразительно похожая на Марусю из Саликова.

— Товарищ, — повторила девушка, — вы не в Киев едете?

— Да, а что?

Девушка схватила меня за рукав шинели.

— Есть поезд, который туда идет. Товарный.

— Ну и что?

— Вы не поедете? Много людей едет этим поездом, потому что неизвестно, когда придет скорый.

— Откуда ты знаешь, что в Киев? — спросил я подозрительно, ибо не мог понять, зачем ей нужно, чтобы я ехал товарным.

— Я слышала, как вы спрашивали в справочном бюро.

— Я еду еще дальше, — ответил я.

— Куда?

— Военная тайна.

— Если вы решите ехать этим товарным, то возьмите меня с собой. Вас не выгонят, а меня заставят выйти. На этом товарном много военных едет. Завтра утром мы будем в Киеве.

— Завтра?

— Да. Он идет быстрее, чем пассажирский, а останавливается только на узловых станциях.

— Пожалуй, это неплохая мысль, — буркнул я и пошел на перрон.

— Ты знаешь, где стоит этот поезд? — спросил я идущую рядом девушку.

— Знаю. Но надо спешить, а то он уйдет.

Мы бежим через пути мимо разбитых вагонов, проходим рядом с составом сожженных цистерн, огромные разорванные бочки лежат на насыпи. Останавливаемся перед товарным поездом, но оказывается, что это еще не наш. Девушка нагнулась и потащила меня за собой. Она на четвереньках пролезла под вагоном, я за ней.

— Вот этот, видишь? Те двое тоже едут. Многие уже в него влезли. Попрятались.

Мы идем вдоль вагонов с углем, минуем загруженные сеном. Тут было бы прекрасно, но как туда попасть? Вагоны запломбированы. Следующая платформа с досками, за ней крытый вагон.

— Может, сюда?

Мы бежим, потому что около паровоза ходят люди, вероятно, сейчас поезд тронется. Вагон не запломбирован, я поднимаю тяжелый железный засов, девушка помогает мне открыть дверь, и мы залезаем внутрь. Девушка садится первой, ей трудно влезать, я хочу подсадить ее, но не решаюсь. Она подает мне руку.

Мы с грохотом задвигаем дверь и оказываемся в узком проходе между досками. В полумраке я вижу, что не все доски одинаковой длины, там, где лежат более короткие, видно свободное пространство. Я влезаю в него, девушка за мной.

— Здесь мы можем даже спать. Только бы доски на нас не упали.

— Наверняка не упадут, — успокаиваю я ее.

— Пока поезд стоит, они не упадут, но потом, когда начнет дергать… Ты когда-нибудь ездил на товарном? Знаешь, как поезд дергает?