Янтарное побережье

— Ну, чертов немец… — бормочет он.

— Веди к командиру! — кричит сквозь смех и слезы Кароль.

Перевод Е. Невякина.

Франчишек Фениковский

Ночь над Черным морем

Земля увязла, как воз по оси,
в закате алом над дальним плесом,
а ночь купает коней на плесе,
ведет своих вороных по росам.

Развесила огоньки да блестки

(рой светлячков маячит и светит)
и на крестьянской своей повозке
в парную влажную темень едет.

Мы едем вместе. И звезды рядом

на конских шеях звенят-стрекочут
подобно тем бубенцам-цикадам,
в которых бьются сердечки ночи.

Во тьме плывет аромат медовый,

вздыхает море, ветрам открыто,
и лунным светом горят подковы,
и млечным шляхом стучат копыта.

Все мчатся кони, дорога вьется,

и ветер в гривах шумит густых…
Один из них любовью зовется,
зовется смертью второй из них.

Перевод М. Яснова.

Одра шумит по-польски

На запад наши танки пошли стеной, как волны,
в тумане проблистали, над кручами нависли.
За танками пехота идет от самой Волги,
грохочут переправы на Варте и на Висле.

Вдали земля родная — молчащая, святая,

запуганная смертью, грустящая по плугу, —
ждет, как всегда ждала нас, мечтать не уставая,
тянулась к нам сквозь пепел и огненную вьюгу.

Мы кровью окрестили и Щецин, и Кошалин,

могил немые жесты здесь каждому знакомы:
прах павших, что землею обугленной завален, —
краеугольный камень для завтрашнего дома…

Здесь будет горд крестьянин обильным урожаем,

здесь зазвучит повсюду язык любви и детства.
Стоим и плеску Одры, заслушавшись, внимаем…
Ты слышишь? Одра шепчет по-польски — наконец-то!

Перевод М. Яснова.

На развалинах Гданьска

Не выбежал, как прежде, не пошел навстречу,
вздымая к небу руки звонких колоколен…
В глазах одни руины. Сам себе перечу —
не верю им, хотя и верить приневолен.

Пустыня. Где о Польше даже камни пели

наперекор немецким вывескам и маршам, —
смердит дыханье смерти, и клубится пепел,
и смешаны осколки с пурпуром монаршим.

А с площади куда-то канул Зигмунт Август,

орлы, фонтан Нептуна покинув, улетели,
и смотрят бездны окон, клеенные накрест,
как берега Мотлавы покрывают тени.

Славянская святая ночь ко мне склонится,

шепнет мне: «Предрекали звезды встречу эту!..»
А над разбитым Гданьском вновь скользит зарница
и проплывает Щит Собеского[58] к рассвету!

Перевод М. Яснова.

Погоня

Мой мир, мой свет, приют —
во мне, хоть я и с вами;
здесь столько лет поют
сирены над волнами,
а море до мажор —
ах, миг! — вздымает к небу;
бег туч и чаек хор;
и мне, как Рильке, мне бы
за этим мигом, вплавь,
рискуя всем, бросаться —
моя вторая явь,
где не снискать оваций.

Перевод М. Яснова.

Фуга Баха