Япония в меняющемся мире

В Японии существует огромное количество литературы о войне в Азии и на Тихом океане, причем ее количество увеличивается с каждым годом. Большое количество участников событий написало мемуары; многие из тех, кто не успел это сделать, оставили дневники и письма, тоже нашедшие издателей и читателей. В них немало «суровой правды о войне», много оправданий, мало прямой апологии завоеваний и почти нет разоблачений. Разоблачения стали уделом левых и леволиберальных писателей и журналистов, далеко не все из которых видели войну своими глазами. Они были больше знакомы с реалиями японской колониальной политики в Корее и Маньчжурии, осуждение которой заняло значительное место в их произведениях. Добавлю, что именно эта литература активно переводилась на иностранные языки, а в СССР издавались книги почти исключительно такого содержания: например, «Кухня дьявола» Моримура Сэйити или «Условия человеческого существования» Гомикава Дзюмпэй. Вышедшие большими тиражами и получившие массовую аудиторию, они до сих пор воспринимаются широким читателем в России как надежный исторический источник 一 особенно при отсутствии или малой доступности более объективной и правдивой информации 一 и периодически служат основой для антияпонских выступлений, вроде фильма Елены Масюк «Конвейер смерти» (2004). Судить о Японии довоенных и военных лет только по этим книгам все равно, что изучать советский период по «Архипелагу ГУНАГ» или коммунистическую идеологию по Геббельсу и Розенбергу.

С одной стороны, японцам как бы запрещено гордиться войной на Тихом океане, причем не только генералами, но и рядовыми. С другой стороны, почитание памяти погибших 一 вековая национальная традиция, которую невозможно уничтожить. Историческая память общества балансирует между этими крайностями. Почитание погибших, отказаться от которого японцы не могут, объявляется не имеющим ничего общего с оправданием и тем более прославлением милитаризма. Символом этого стала так называемая «проблема храма Ясукуни», токийского синтоистского святилища, которое посвящено памяти всех павших за Японскую империю и в котором, среди прочих, почитаются души «военных преступников», казненных по приговору МВТДВ или умерших в заключении. Российские ученые-японоведы неоднократно писали об этой проблеме, но российские же СМИ почему-то не прислушиваются к ним, а некритически воспроизводят суждения и оценки иностранных, в основном американских, информационных агентств, взятые из Интернета. Суть вопроса в том, что визиты японских премьер-министров и других официальных лиц в храм Ясукуни 15 августа, точнее уже сама перспектива такого визита, становятся предметом ожесточенной антияпонской кампании в КНР и Республике Корея, официальных протестов со стороны внешнеполитических ведомств этих стран и сдержанно-осуждающих комментариев прессы «Старшего Брата». Не вдаваясь в детали, приведу лишь фразу бывшего премьера Накасонэ, первого, кто придал посещениям Ясукуни демонстративно-официальный характер: «Я пришел сюда не к Тодзио (премьер-министр Японии в 1941-1944 гг. и главный «военный преступник» 一 В.М〉, а к своему брату, погибшему на войне»¹⁴⁹.

Храм Ясукуни и существующий при нем военный музей Юсю-кан, что можно примерно перевести как «Обитель духов героев» ——символ мучительной раздвоенности исторической памяти японцев в отношении своего «темного прошлого». Святилище пользуется большой популярностью у простого народа, включая молодежь,——свидетельствую это на основе многолетних личных наблюдений. С другой стороны, школьному учителю не придет в голову организованно привести сюда своих учеников 一 не избежать неприятностей со стороны начальства а, возможно, и родителей. В книжной лавке Юсюкана продается множество «апологетической» литературы о войне в Китае и на Тихом океане, зачастую выпущенной крупными издательствами, но она не переводится на иностранные языки. Зато здесь нет разоблачительной литературы, в изобилии представленной на японском и английском языках, включая произведения японских авторов, в крупных книжных магазинах. Одним словом, двойной стандарт в действии, дабы все приличия были сохранены.

«Разоблачители» группируются вокруг «Асахи», «апологеты» вокруг «Санкэй». В последние годы в японских официальных и полуофициальных изданиях, предназначенных для иностранного читателя, наметилась интересная тенденция: «Асахи» именуют «прогрессивной», «Майнити» 一 «центристской», «Ёмиури» — «консервативной», а «Санкэй» 一 «правой» (деловая «Нихон кэйд-зай» по этой шкале не оценивается), причем в отношении «Санкэй» говорится, что она отражает взгляды не более чем одной десятой части японцев. Истеблишмент почитает за лучшее отмежеваться от позиции «Санкэй» 一 по крайней мере, перед лицом иностранцев. Дескать, не подумайте плохого...