Японская фантастическая проза

— Нет...— сказал коротко стриженный могучего сложения человек, который сидел возле старика в торжественно-строгой позе. Пробежав глазами длинную телеграмму на английском языке, он добавил: — Написано, что остался на месте.

Старик пожевал сморщенными губами, в его потускневших глазах ничего не отразилось.

— Ну и олух... великовозрастный,— беззлобно пробурчал он.— И какой же из ящиков он бросил, там не говорится?

— Куниэда-сан указал на ящик Б, который и оставили...

Из глубины подушек раздалось странное повизгивание. Великан испуганно взглянул на старика. А тот, раскрыв во всю ширь беззубый рот, весело, от души смеялся.

— Знал,— едва переводя дух, сказал старик.— Ну и стервец, с таким ухо нужно держать востро. Как же он унюхал, а? Сам-то он не способен определить... Значит, в какой-то момент узнал как-нибудь. Если так, он, пожалуй, выживет. Понимаешь, Ёсимура?

Старик помолчал, а потом продолжил:

— В ящике Б почти все было подделкой... Это я придумал... Сам... и давно уже... Никто об этом и не знал... А жаль, что не доведется нам околпачить этого самого О’Коннели из Бостонского музея искусств. Да, досадно. Когда встретишься с О’Коннели, передай ему привет... Скажи, последняя шутка старика не выгорела из-за одного парня с тонким нюхом... Да, кстати, за вами уже приехали?

— Да. На вертолете опасно, в двигатель забивается пепел, так что прибыл большой «джип». Доедем до Тёфу, там поджидает амфибия.

— Ладно... хватит, иди... Что делает Ханаэ?

— Думаю, она уже собралась.

— Давай, увози ее быстрее...

Человек, которого звали Есимура, быстро вышел из комнаты, шумно ступая по татами. И тут же из-за фу-сума, где она, наверное, пряталась, появилась девушка.

— Что это такое? — Старик окинул ее взглядом.— В таком виде ты собираешься ехать?

На девушке было кимоно из шелка «акаси» темно-фиолетового цвета и старинное оби, расписанное цветами повилики. Секунду она смотрела на старика полными отчаяния глазами, потом подошла к нему, ступая легко и изящно, и уселась по-японски, коснувшись коленями татами. Бессильно опустив плечи, она закрыла руками лицо.

— Я... не поеду...— сказала девушка дрожащим голосом.— С вашего позволения, я останусь возле вас...

— Нельзя,— коротко ответил он.— Ты еще... молода.

Нельзя тебе позволить умереть вместе с таким дряхлым стариком.

— Нет! Нет! Я... Лучше я, если придется вас покинуть...

— Да что ты болтаешь!— Он слегка повысил голос.— Кажется, тебя не так воспитывали, чтобы ты в решительный час несла всякий вздор... Ты поедешь туда... и будешь... жить во что бы то ни стало... Я ничего не велю тебе делать, не требую, чтобы ты там чем-то себя утруждала. Просто живи. Самое главное, чтобы ты прожила долго... Полюбишь мужчину, выходи за него замуж. Я тебе все время твержу: все сделано, чтобы ты прожила безбедно. Но, должен тебе сказать, что жизнь... вообще-то... тяжелая штука... и горькая...

Девушка, не выдержав, взмахнула широкими длинными рукавами кимоно и уткнулась лицом в татами. Ее тонкие плечи затряслись, послышались рыдания. Быстро глянув на появившегося у порога Ёсимуру, старик твердо сказал:

— Принеси во что переодеться... Брюки... нет... джинсы, так это, кажется, зовется, вот их и принеси.— Он слегка закашлялся.— Видишь, сколько с тобой хлопот...

Земля снова загудела и комната заходила ходуном. Бсимура пошатнулся Фусума, выскочив из проемов, упали, подняв клубы пепла. В пустом доме что-то с треском рухнуло. Основательное здание противно скрипело и трещало, со двора донесся шум обвала.

— Торопитесь,— сказал старик.— Дорога станет непроезжей...

Ёсимура, шатаясь, вышел из все еще пляшущей комнаты. А старик, как будто что-то вдруг вспомнив, позвал:

— Ханаэ...

Девушка подняла залитое слезами лицо.

— Покажись!

Вытянув шею, она несколько раз глубоко вздохнула, перевела дух и встала. Выпрямилась. Зашуршало оби, шелковое кимоно с легким шелестом скользнуло с покатых плеч, обнажив белоснежное, хорошо развитое тело.

Бросив на девушку один-единственный взгляд, старик закрыл глаза.

— Японии... Женщина...— прошептал он и чуть погодя добавил: — Ханаэ... Маленьких роди...

— Да будет ваша. воля...

— Маленьких, говорю, роди. У тебя будут большие, здоровые малыши. Найди хорошего человека... Пусть не японца, это не важно... И роди много детей...

Заметив Бсимуру, который принес одежду и повернулся лицом к стене, старик сказал:

— Уходите.

Ёсимура накинул на плечи девушки плащ и подтолкнул ее к двери.

— Ёсимура, теперь ты отвечаешь за Ханаэ. Береги ее...

— Слушаюсь.— Могучий Ёсимура опустился на колени и, положив ладони на татами^ поклонился.— Председатель, прощайте...

— Да, ладно, хватит уж...— Старик опять прикрыл глаза.— Торопитесь...

Звуки шагов и рыдания стали тише. Через некоторое время снаружи донесся шум мотора. Потом затих и он. Остались только гул непрекращавшегося в горах Канто извержения да потрескивание и поскрипывание дома. Потом эти звуки перекрыл свист. В дом ворвался ветер.

Свет со стороны сада заслонила тень. Старик приоткрыл глаза.

— Тадокоро-сан, вы? — проговорил он едва слышно.