Японская поэзия серебряного века

Прикоснувшись к корням Вечности необозримой,
перейдя через луг, где так буйно цветет шиповник,
где куропатки крик отзывается в сердце,
миновав деревню, где бьют вальками о камень,
и селенье, куда приходят с гор лесорубы,
и городок с белизною стен обветшалых,
подойдя затем к придорожному старому храму,
поклонившись Мандале,[179]

вытканной на шелке,буреломы и осыпи преодолев на кручах,
переправившись вброд через реки с осокой дремотной,
через чащу пройдя, сквозь сплетение трав пробившись,
призрачный человек наконец исчезает —
вечному скитальцу из Вечности нет возврата…

Поэтика

Сочинять стихи сегодня уже невозможно.
Поэзия там, где поэзии не было прежде.
Обрывки реальности становятся стихами.
Реальность печальна.
Я печалюсь — и, следовательно, существую.
Печаль — бытия единственная основа,
Печаль — красоты первейшая предпосылка,
Красота же — Вечности символ…

Из книги «СОВРЕМЕННЫЕ ПРИТЧИ»

Дуб

Сравните одиночество Руссо и одиночество Ницше…
Все уже забыли
маленькие пейзажи
с водяными мельницами у запруды…

Деревянная скульптура — «Женщина» работы Майоля.

Почему в моей стране женское тело

привлекало ваятелей только бюстом?
А ведь подлинно великое искусство природы
выявляется в припухлых округлостях сзади.

Из книги «СЛАВОСЛОВИЯ»

Вечерний сумрак на холме

Так, значит, снова
мне вернуться дано в уединенную башню,
полную обнаженных грустных воспоминаний…
Снова буду внимать торопливым шагам прохожих,
что спешат к обрыву в бескрайнюю Вечность,
под пальцами лучей, золотистыми, словно розы,
на закате опускающиеся в море?..

Снова нужно, голову поднимая,

размышлять о трепете листьев дзельквы?
Снова нужно, голову опуская,
окунаться в гомон родной деревни,
слушать, как у ворот под вечер судачат соседки?
Запасать провизию снова нужно?
На фиалковой тропинке острова Ава
от надкушенной хурмы вяжет нёбо
и на языке остается терпкая горечь
бесконечного непостоянства…

Миёси Тацудзи

Из книги «ТРАВЫ НА ТЫСЯЧУ РИ»

Запасайся дровами!