Японская поэзия серебряного века

Там, где под облака
уходит тропа, извиваясь,
ясно вижу вдали,
как сгустились осенние краски
на лесистых склонах Акаги…

* * *

В роще кленовой,
куда я забрел невзначай,
меж палых листьев,
под трухлявым стволом сокрыт,
еле слышно журчит ручеек…

* * *

Оглянулся в пути
на долину, где алые клены,
словно море, шумят, —
над горами в небе осеннем
раздается тревожный ропот…

* * *

Свет вечерней зари
багрянцем окрасил долину.
Вдаль с пригорка гляжу —
и луга цветущие тают,
в знойном мареве переливаясь…

* * *

Наступил на жучка,
что полз у меня под ногами, —
холод в сердце проник.
Напрямик бреду через поле,
налитой ячмень раздвигая…

* * *

Так вот она, жизнь, —
в камышах прибрежных, в осоке
на пруду луговом
посреди вечерней равнины
заунывно поют лягушки…

* * *

На зеленом лугу
в лучах заходящего солнца
долго-долго стою —
из расселины меж валунами
льется тихий стрекот цикады…

* * *

В безлюдных горах
под слоем листвы облетевшей
внезапно мелькнул
печальный отсвет заката —
глухой бочажок у тропинки…

* * *

Серебристый покров
окутал зимние горы.
Там и сям на снегу
вижу тропки в долине горной —
что за люди их протоптали?..

* * *

Из-под каменных глыб,
из расселины под ногами
вдруг донесся в тиши
голос робкий, чуть дребезжащий, —
полевого сверчка напевы…

* * *

Прикоснулась к руке
язычком нежно-розовым кошка —
и в касании том
открывается мне впервые
бытия печальная прелесть…

* * *

Блеск искристых снегов
созерцаю завороженно,
серебристую даль —
и не знаю, о чем тоскует
беспокойное мое сердце…

* * *

Вьется дым над костром,
к небосводу взвивается струйкой
и растаять спешит —
так и я, следа не оставив,
незаметно уйду из мира…

* * *

Под горою в траве
фазана пронзительный крик.
Под горою в траве
горячий целебный ключ.
Под горою в траве я грущу…

* * *

Нынче утром нежданно
запах дикого перца принес
ветер, с гор налетевший, —
и от пряного аромата
на душе так сладко, так больно!..

* * *

На смертном одре
мать к глазам поднесла одамаки,
водосбора цветок,
и одними губами, чуть слышно
прошептала: «Он распустился…»

* * *

Всюду ловит мой взор
лишь цветы желтых роз, ямабуки,
и не видно окрест
белоснежных цветов магнолий,
притаившихся в пади горной…

* * *

Там, на востоке,
пламенеет над горной грядой
отсвет багряный —
запылало небо зарею!
Запылало небо зарею!

* * *

Я прихлопнул его,
светляка, что порхал над дорогой,
чуть мерцая во мгле, —
и погас огонек зеленый.
Путь мой темен и беспросветен…

Из книги «НЕОТШЛИФОВАННАЯ ЯШМА»

* * *

Озаренная солнцем,
белея в просторах полей,
вьется лента дороги —
как не вспомнить о том пути,
что зовем мы коротко «жизнь»!..

* * *

Как будто обняв
солнце алое в час заката,
качают его,
опуская тихонько на землю,
криптомерии старой ветви…

* * *