Японские сказания о войнах и мятежах

Судья Танэёси зарубил нескольких врагов и подумал: «Мои лук и стрелы утратили божественное покровительство, и пусть даже я отправлюсь к государю и смогу сразить Ёсимура, что выиграл в этой войне и может теперь высоко вознестись, — кто же тогда помолится за упокой родителей?» — с такими мыслями направился он по проспекту Оомия до Первого проспекта и повернул на запад. Развесил головы врагов у Западной тюрьмы и пришёл в Коносима. А в час Дракона пятнадцатого дня в Коносима[483] судья Танэёси вместе с сыном приняли смерть от собственной руки. Не было человека, кто б не сокрушался о них, говоря: «Аварэ, какие были воины!»

7. О том, как Ходзё Ясутоки и Томотоки вступили в столицу.

Тем временем в час Змеи пятнадцатого дня шестой луны Ясутоки, правитель земли Мусаси, прибыл в Рокухара, а в час Лошади[484] семнадцатого дня той же луны туда приехал Ходзё Томотоки, служивший в Ведомстве церемоний. Тогда же правитель Мусаси спешно отправил послание в Камакура. В послании говорилось:

«Из тех людей, что направлены были из Восточных земель в столицу, утонувших в воде и убитых, всего погибло 13 620 человек. Добрались вместе со мной до столицы и теперь ожидают наград 1800 человек. Испрашиваю Ваших распоряжений даровать им земли. Кроме того, — кого сделать государем-иноком и кого поставить государем? Куда поместить государя Десяти добродетелей?[485] В какие места отправить принцев? Как поступить с вельможами и придворными? Прошу Вас ответить на все эти вопросы».

Ходзё Ёситоки прочитал послание и сказал:

— Взгляните на это, господа! Мне уже не о чем беспокоиться! Плоды моей кармы перевесили плоды государевой кармы! Кармы, накопленной деяниями в прошлых жизнях, лишь чуть-чуть не хватило, и довелось мне родиться вассалом!

В ответ он написал так:

«Государем-иноком поставить принца Дзимёин. Титул государя отдать его третьему сыну, Сабуро[486]. Прежнего же государя-инока сослать в край Оки — хоть это тоже государева земля, но находится далеко. Куда сослать принцев, пусть решает Ясутоки, правитель Мусаси. Вельмож и придворных пришлите в Камакура. Что до всех остальных — не проявляйте снисходительности, рубите им головы всем до единого. После этого сразу же остановите бесчинства в столице. Особо же возле усадеб его светлости Коноэ, его светлости Кудзё, инокинь Ситидзё и Рокудзё, принца из храма Ниннадзи, министра из Токудайдзи, Вступившего на Путь Великого министра, военачальника государевой охраны с проспекта Оомия[487] ни в коем случае разбой не допускать. Ослушников, что не подчинятся приказу — хватать и рубить им головы, пусть даже это будут наши камакурские воины. Потом Ясутоки, правитель Мусаси, и Томотоки из Ведомства церемоний должны поскорее ехать в Камакура. Столицу усмирили, так что поручим Томотоки обустроить семь земель Северной береговой дороги, Хокурикудо!»

8. О том, как приказали отправить в ссылку государя-инока Го-Тоба.

Тем временем во второй день седьмой луны государя-инока перевели из дворца Каяноин в усадьбу инока Сонтё на улице Осинокодзи, а в четвёртый день — во дворец Ёцуцудзи. Всех же остальных вернули по их усадьбам. В шестой день Тиба Дзиро препроводил государя-инока в загородный дворец Тоба. Из всех, кто раньше был при государе, остались с ним лишь средний советник Санэудзи с проспекта Оомия, государственный советник и военачальник государевой охраны Нобунари и младший военачальник Левой привратной стражи Ёсимоти[488].

В десятый день во дворец Тоба прибыл Ходзё Таро Токиудзи из Мусаси. Как был, в доспехах прошёл он в Южные покои, приподнял плетёную занавеску кончиком лука и грозно приказал:

— Государю придётся проследовать в ссылку! Выходите поживее! — и обликом он был подобен посыльному царя Эмма, правящего подземным миром. От неожиданности государь-инок не мог открыть рот, и тогда Токиудзи сказал во второй раз:

— Что ж вы не отвечаете? Уж не укрываете ли там снова мятежников? Выходите сейчас же! — прикрикнул он, и тут государь изволил ответить:

— Ныне, когда постигло меня воздаяние за грехи, могу ли я укрывать мятежников? Просто придётся уезжать из столицы, и разлука с принцами меня печалит. А ещё особенно мне непривычно без Ио Ёсимоти из Левой привратной стражи, что был приставлен ко мне с младенчества. Дайте мне с ним раз повидаться!

Тогда Ходзё Токиудзи, проливая слёзы, написал послание правителю Мусаси Ясутоки:

«Ио Ёсимоти и государя Десяти добродетелей, похоже, с давних пор связывают узы дружбы. Государь изволил приказать: „Приведите ко мне Ёсимоти!“, и это — его последнее приказание здесь, в столице. Думаю, нужно сейчас же прислать сюда Ёсимоти!»

Правитель Мусаси Ясутоки, получив от сына это письмо, сказал присутствующим:

— Поглядите-ка на послание Токиудзи, господа! В этом году ему сравнялось семнадцать лет, а как чувствителен сердцем, и меня растрогал! — после чего приказал:

— Прикажите Ио Ёсимоти из Левой привратной стражи принять постриг! — и Ёсимоти, ставший монахом, был отправлен к государю. Государь-инок увидел Ёсимоти и воскликнул: