Японские сказания о войнах и мятежах

В горней выси сияют
Луна и солнце,
Но облака их сокрыли от взора
<…>
Вдалеке пребывает,
И даже не знаю, когда
Свидеться нам доведётся.
Солнце милости Вашей
Согрело мне душу,
Днём и ночью
Служил Вам.
С ветром, что дует
Над Горой божества,

[506]Мыслью вдаль уношусь,
В те края, что отсюда не видны,
Где, вдали от столичных пределов,
Государь пребывает,
И сердце томится,
И слёз не сдержать,
Как солнце проходит по небу,
Льются они беспрестанно,
Подобно теченью реки
Асука — то отмель, то омут —
Вдруг ту весну,
Что наступила вчера,
Сменила печаль сегодня.
Нет здесь реки Исая,
Это значит «Не знаю» —
Она, говорят, течёт в земле Ооми,
У горной дороги в Токо —
Но не знаю, зачем так грущу
На этом парчовом сиденье.
В искусстве сложенья стихов
В этой стране множества островов
<…>
И вода в устье реки,
И вершины гор,
И сиянье солнца
В синеве небес.
Осень подходит к концу,
А одежды всё так же тонки.
Люди уже не приходят,
И трава у деревьев
Вся пожухла.
Первый холодный дождь
Пройдёт <…>
Небо в дни странствий.
Хмурится небо,
На горной дороге в Арати —
Лёгкий, как пена, снег,
И ночью холодной
Жалобный крик куликов,
Живущих у моря,
Печаль навевает.
Мокры рукава от слёз,
Что падают капля за каплей.
То не дым над деревней рыбачьей,
Что покажет
Дорогу к дому[507] —Тучи и волны встают
Между нами, нас разделяя.
Как та луна пред рассветом,
Которой мы вместе
Во дворце любовались —
Вы скрылись из вида,
Стало темно на душе, и ничто
Эту тьму не разгонит
Долгой ночью осенней
Здесь в столице.
Первый иней покрыл
Белые хризантемы.
Увядших цветов
Снежная белизна
Повествует о бренности мира,
И я, поражён,
Глаз не сомкну — а вижу
Сон, где с вами встречаюсь.
Мысли тревожат меня:
«Может, это не сон?»
Тяжело вам сейчас, —
Но пребывайте пока
В этом мире, ведь и печали
Пройдут, и весна
Наступит, лишь ждите!

12. О том, какая судьба постигла принцев, сановников и вельмож.

В двадцать четвёртый день принца с Шестого проспекта[508] сослали в Муро-но Асакура, что в земле Тадзима. Сын госпожи Сэнъёмонъин, был он воспитан в роскоши, и как жалко было его, когда в ссылку его сопровождали всего трое-четверо придворных и женщин! А в двадцать пятый день принца Рэйдзэй[509] сослали в землю Бидзэн, в местность Кодзима. Какая жестокая карма прошлых рождений проявилась в том, что принцы, которые надолго не разлучались, ныне обречены на дикарское существование в разных краях?!

Вельмож и придворных, повинных в мятеже, отправили в земли Бандо. Средний советник князь Фудзивара-но Мицутика выехал под надзором Такэда Нобумицу. Среднего советника князя Фудзивара-но Мунэюки вёз под стражей Огасавара Нагакиё. Старшего советника с улицы Бомон князя Фудзивара-но Таданобу сопровождал Вступивший на Путь Дзё[510].

Сасакино Аримаса[511], служивший в государевой охране, следовал в Бандо под надзором Ито из Левой привратной стражи. Норимоти, средний военачальник государевой охраны, ехал под охраной Томотоки из Ведомства церемоний. Младшего военачальника государевой охраны Ёсицугу сопровождал Кугэ Сабуро. Он отвёз Ёсицугу в Асида, что в земле Тамба, а потом из-за людской клеветы Ёсицугу отрубили голову.

Среднему советнику с проспекта Накамикадо князю Мунэюки отрубили голову на станции Киккава — Река хризантем, что в земле Тотоми. Когда он вошёл в чей-то дом, чтоб умыться перед казнью, он сложил стихотворение по-китайски: