Японские сказания о войнах и мятежах

— Какое счастье, что мы родились не напрасно и можем участвовать в этом деле! Биться за государя — совсем не то, что сражаться в частных стычках! Ныне, получив государев приказ, усмирим врагов государя, получим награды и прославим свой род! Так покажем же своё искусство, забудем о самой жизни своей — и тем вознесём своё имя в будущих поколениях и передадим награды потомкам!

А перед тем призвали Ёситомо пред государевы очи, и он явился — в кафтане-хитатарэ красной парчи, в шапке-эбоси, с защитной пластиной-ваидатэ, препоясанный большим мечом, с луком и стрелами под мышкой. Через Вступившего на Путь младшего советника Синдзэя его спросили, как он намерен вести сражение, и Ёситомо отвечал:

— В воинском деле есть множество способов, но нет лучше, чем ночная атака, чтобы разом погнать врага! Тем более что идёт братия из Ёсино и Тоцукава под началом верных Левому министру Синдзицу и Гэндзицу — более тысячи воинов, что стреляют по прямой на три тё, а навесом — на восемь, да со щитами, на которые набиты железные листы, и везут много прочего снаряжения. Слыхал я, что нынче ночью зайдут они к господину Тададзанэ, а к дворцу Нового государя-инока подойдут к часу Зайца или Дракона[226]. Мой младший брат Тамэтомо — сильный и отважный воин. Дождавшись монахов из Ёсино и из Нара, Тамэтомо построит братию и нападёт на этот дворец. Тогда на него нападай хоть с десятком тысяч — от их стрел не уйдёшь. Хоть набей листы железа на щиты — этим их не остановишь. Да и если ждать до завтра — воины устанут и будут податливы в битве. Поэтому надо поскорее решиться и начать сражение. Оставим Киёмори с его воинами охранять этот дворец, а я, Ёситомо, поведу нападающих, не медля направимся туда, опередим их и решим исход битвы!

Вступивший на Путь младший советник был одет в бледно-серый хитатарэ и опоясан большим мечом, который назывался «Лисёнок». Он выслушал, что ему сказал государь, встал перед верандой, забранной деревянной решёткой, и сказал:

— Хорош твой план. Не силён я даже в придворных забавах — китайских и японских стихах, игре на духовых и струнных инструментах. Что уж говорить — на пути сражений храбрецов во всём полагаюсь на тебя. Те, кто не повинуются государю — разве не идут они против воли Неба? Поскорее покарай ослушников, и тем утишь высочайший гнев. А выкажешь особую верность, то, несомненно, даровано будет тебе право входить во дворец, о чём ты давно просил! — а на это Ёситомо сказал:

— Я, Ёситомо, нынче выступаю на поле брани — не ведаю, может, и лишусь жизни, и что же тогда получу? Если сейчас не позволено будет входить во дворец — то когда же ещё? — и с этими словами самовольно поднялся по ступеням в покои.

— Что это? Что за бесчинство? — растерялся Вступивший на Путь младший советник, и тут государь изволил рассмеяться — так это было необычно и очень уж его позабавило. И младший советник приказал:

— Сказано в книгах: «Действующий первым подчиняет людей, а запоздавший подчиняется другим»[227]. Не оставляй во дворце ни единого человека, бери всех воинов и веди на врага! — и слышавшие о том внимали с увлечением — и план Ёситомо, и ответ Синдзэя были необычайны.

Ранним утром одиннадцатого дня в час Тигра[228] было решено выступать, и толпа воинов повалила из дворцовых ворот. Во дворце Нового государя-инока, видно, не знали, что приближается враг, и Левый министр, призвав Тамэёси, спокойно вёл с ним беседу:

— Думаю я о том, как бы лучше поступить. Расскажи-ка в подробностях, каким будет сражение? — спрашивал министр, а Тамэёси, выслушав, отвечал:

— Не вижу, почему воины, что в государевом дворце[229], должны устоять против нас. Но если нам не удастся выйти из этого дворца, то я, Тамэёси, не жалея жизни буду сражаться до конца. Если же придётся покинуть дворец — нужно будет двигаться в Южную столицу и по пути разобрать мост в Удзи. Если же и это не удастся, то поведу вас в Восточные земли, там соберём потомственных вассалов, что же нам помешает снова вернуться в столицу? — так уверенно говорил Тамэёси. Левый министр же ему говорил:

— Да, Тамэёси, надо так и сделать, как ты рассказал. Ведь наш государь — потомок Великой богини Аматэрасу в сорок седьмом колене, первый сын государя Тоба — и то, что его обошёл Четвёртый принц[230], не имеющий ни единого таланта ни на Пути кисти, ни на Пути меча, — это лишь из-за ошибки богов и людской зависти. И не было бы у него нынче планов — как бы он мог на что-то рассчитывать? А ты мыслишь, как Фань Куай[231], не жалеешь жизни своей, словно бы это было птичье перо. Можешь гордиться — ведь нет заслуги выше этой!

И в словах Тамэёси, и в ответе Левого министра ощущалась твёрдость их духа.

Левый министр, служащий Новому государю-иноку, всё тихонько подготовил, позвал младшего военачальника Тикахису и приказал:

— Сходи посмотри, что там затевают в государевом дворце! Ждут ли нападения отсюда, или же сами собираются напасть на нас? — и Тикахиса побежал, сразу же вернулся и доложил: