Японские сказания о войнах и мятежах

Кто-то из воинов спустился в долину, но воды не нашёл. «Что же делать!» — опечалились они, но тут, как будто жизни государя суждено было продлиться, проходил в сторону храма монах с кувшином воды. Иэхиро взял у него воду, подошёл к государю и напоил его. Государь понемногу приходил в себя. Сопровождающие уже возрадовались, увидев это, но государь продолжал лежать неподвижно. Тамэтомо сказал:

— За нами наверняка послали погоню. Нужно собраться с силами и уходить как можно дальше! — но государь отвечал:

— Я тоже так думаю, но совсем не могу двинуться. Просто оставьте меня здесь, а сами уходите куда-нибудь, спасайтесь!

— Тогда мы не сможем спасти вашу жизнь! Да и куда нам податься? Давайте уж сопроводим вас к какой-нибудь гавани! — зашумели те, кто сопровождал государя, но тот говорил:

— Если сюда придут с воинами, вы начнёте отбиваться, а тогда убьют и меня. А если я буду один, воины приблизятся, я их окликну: «Вот я! Помогите!», и буду, сложив ладони, просить не убивать меня. Если вы и вправду хотите меня спасти, не оставайтесь здесь. Если останетесь со мной, то мне же будет хуже! — так говорил он дважды и трижды. Так, убедившись, что их присутствие опасно для государя, Тамэёси и его воины разбрелись на все четыре стороны, орошая слезами наплечники доспехов.

Совсем ослабел духом Новый государь-инок. Не замечал он ни луны, ни солнца, покинутый воинами, разлученный с Левым министром, не ведал он, где запад, а где восток, не видел, куда дальше идти. Когда прошла ночь и взошло солнце, при Новом государе-иноке остались Иэхиро, Мицухиро, Суэёси, а всего трое или четверо. Они перетащили его в долину, нарубили веток, уложили на них государя и стали ждать темноты. Как же, должно быть, печально было на сердце и у государя, и у тех, кто остался с ним!

Войска нынешнего государя окружили два-три участка горного леса вдоль реки Сиракава, но государя-инока там не оказалось, и они вернулись ни с чем. А государь-инок, пребывавший в горах, говорил:

— Приму постриг!

Но те, кто были с ним, отвечали:

— Не выйдет, ведь нет поблизости ни монаха, ни бритвы!

5. О том, как сжигали поместья мятежников.

Битва, что началась в час Тигра, закончилась поражением мятежников в час Дракона[263]. Ёситомо, Киёмори и прочие сожгли дворец Нового государя-инока и двинулись в сторону Восточных гор. Мятежники бежали, и подошедшие государевы войска не знали, в какую сторону те подались. Правитель Симоцукэ Ёситомо услышал, что мятежники скрываются в храме Хоссёдзи, и пошёл туда, но монастырь был очень велик, так что пробиться туда и схватить их он не мог. Тогда Ёситомо направил во дворец посланца с сообщением: «Воины врага заперлись в храме Хоссёдзи, и схватить их невозможно. Если будет позволено, я подожгу храм», — но государь распорядился: «Не стоит ради остатков их войска жечь кельи. Поджигать запрещаем!», и Ёситомо не стал поджигать монастырь. Усадьбу Тамэёси у храма Энгакудзи сожгли, и пожар уничтожил сотни домов мирян вокруг. А из тех мятежников, которые бежали и о которых было неизвестно, куда они подались, двое, Тадамаса и Ёринори, направились в сторону Исэ.

В час Змеи[264] государь изволил переехать из дворца на Третьем проспекте во дворец Такамацу. С ним были бэтто Тадамаса, средние военачальники государевой охраны Фудзивара-но Кинтика и Кинъясу, младший военачальник охраны Санэсада, младший чиновник курандо Санэсада, глава курандо Масаёри, курандо и младший военачальник государевой охраны Тадатика.

Думается, что недавнее сражение не грозило ничем государю, и случилось так по воле богов. Особо глубоко почитал государь божество Хиёси[265], собственной рукой написал ему послание с молением и передал его принцу с Седьмого проспекта, главе учения Тэндай, а тот поместил послание в храм божества и так истово возносил моления, что Тамэёси и Тадамаса с сыновьями, хоть и сражались, не щадя жизней своих, по воле Горного царя были вскорости усмирены. Восхитительна сила Учения, и грозна государева власть. Слышал я, так же и в старину Масакадо захватил Восемь восточных земель и собирался идти на столицу. Драконов лик[266] утратил цвет, все государевы люди всполошились, по всем буддийским храмам и святилищам богов возносили молитвы об усмирении мятежников, но никаких знаков от богов и будд не было, и тогда настоятель монастыря Энрякудзи Хоссёбо Сонъи-содзё по государеву повелению установил в Зале проповедей изображение Фудо[267] и проводил обряды Защиты страны — и над алтарём в пламени ритуального огня появился Масакадо с луком и стрелами, а в недолгом времени его убили в битве. Так два настоятеля, тогдашний и нынешний, защитили двух государей. Как удивительно! Уж не потому ли храм Содзиин называется Павильоном Защиты страны?[268]

6. О пострижении нового государя-инока.

Наступил вечер, и Иэхиро с сыном, подставив государю плечи, спустились с гор, обошли с северной стороны Хоссёдзи, а неподалёку от храма Токодзи в Кита-Сиракава Мицухиро одолжил паланкин у какого-то знакомого, и они усадили в него государя.

— Куда вас нести? — спросили они.