Читаем Японские трехстишия полностью

Базар новогодний в городе.И мне бы его посетить хоть раз!Купить курительных палочек.

* * *

Луна или утренний снег…Любуясь прекрасным, я жил, как хотел.Вот так и кончаю год.

Уезжающему другу

Друг, не забудьСкрытый незримо в чащеСливовый цвет!

* * *

Эй, мальчики-пастухи!Оставьте же сливе немного веток,Срезая хлысты.

* * *

Морская капуста легче…А носит торговец-старик на плечеКорзины тяжелых устриц.

* * *

Облака вишневых цветов!Звон колокольный доплыл… Из УэноИли Асакуса?[11]

* * *

В чашечке цветкаДремлет шмель. Не тронь его,Воробей-дружок!

* * *

Аиста гнездо на ветру.А под ним — за пределами буриВишен спокойный цвет.

* * *

Долгий день напролетПоет — и не напоетсяЖаворонок весной.

Другу, который отправляется в путь

Гнездо, покинутое птицей…Как грустно будет мне глядетьНа опустелый дом соседа.

* * *

Над простором полейНичем к земле не привязанЖаворонок звенит.

* * *

Майские льют дожди.[12]Где-то лопнул на бочке обод?Звук неясный ночной…

Овдовевшему другу

Даже белый цветок на плетнеВозле дома, где не стало хозяйки,Холодом обдал меня.

* * *

Пойдем, друзья, поглядимНа плавучие гнезда утокВ разливе майских дождей!

* * *

Звонко долбитСтолб одинокой хижиныДятел лесной.

* * *

Нынче выпад ясный день.Но откуда брызжут капли?В небе облака клочок.

* * *

Ветку, что ли, обломилВетер, пробегая в соснах?Как прохладен плеск воды!

* * *

Чистый родник!Вверх побежал по моей ногеМаленький краб.

* * *

Рядом с цветущим вьюнкомОтдыхает в жару молотильщик.Как он печален, наш мир!

В опустевшем саду друга

Он дыни здесь растил.А ныне старый сад заглох…Вечерний холодок.

* * *

Вот здесь в опьяненьеУснуть бы на этих речных камнях,Поросших гвоздикой…

В похвалу поэту Рика

Будто в руки взялМолнию, когда во мракеТы зажег свечу.

* * *

Как быстро летит луна!На неподвижных веткахПовисли капли дождя.

* * *

На ночь, хоть на ночь одну,О кусты цветущие хаги,Приютите бродячего пса!

* * *

Важно ступаетЦапля по свежему жниву.Осень в деревне.

* * *

Бросил на мигОбмолачивать рис крестьянин,Глядит на луну.

* * *

Вялые листья бататаНа высохшем поле. Восхода луныЖдут не дождутся крестьяне.

* * *

Снова встают с земли,Тускнея во мгле, хризантемы,Прибитые сильным дождем.

* * *

Совсем легла на землю,Но неизбежно зацвететБольная хризантема.

* * *

Тучи набухли дождемТолько над гребнем предгорья.Фудзи — белеет в снегу.

На морском побережье

Весь в песке, весь в снегу!С коня мой спутник свалился,Захмелев от вина.

* * *

Мыс Иракодзаки.[13]Голос коршуна… Что в целом миреНа тебя похоже?

* * *

Ростки озимых взошли.Славный приют для отшельникаДеревня среди полей.

* * *

Молись о счастливых днях!На зимнее дерево сливыБудь сердцем своим похож.

Дорожный ночлег

Сосновую хвою жгу.Сушу на огне полотенце…Зимняя стужа в пути.

На родине

Перейти на страницу:

Похожие книги

Горний путь
Горний путь

По воле судьбы «Горний путь» привлек к себе гораздо меньше внимания, чем многострадальная «Гроздь». Среди тех, кто откликнулся на выход книги, была ученица Николая Гумилева Вера Лурье и Юлий Айхенвальд, посвятивший рецензию сразу двум сиринским сборникам (из которых предпочтение отдал «Горнему пути»). И Лурье, и Айхенвальд оказались более милосердными к начинающему поэту, нежели предыдущие рецензенты. Отмечая недостатки поэтической манеры В. Сирина, они выражали уверенность в его дальнейшем развитии и творческом росте: «Стихи Сирина не столько дают уже, сколько обещают. Теперь они как-то обросли словами — подчас лишними и тяжелыми словами; но как скульптор только и делает, что в глыбе мрамора отсекает лишнее, так этот же процесс обязателен и для ваятеля слов. Думается, что такая дорога предстоит и Сирину и что, работая над собой, он достигнет ценных творческих результатов и над его поэтическими длиннотами верх возьмет уже и ныне доступный ему поэтический лаконизм, желанная художническая скупость» (Айхенвальд Ю. // Руль. 1923. 28 января. С. 13).Н. Мельников. «Классик без ретуши».

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия
Ригведа
Ригведа

Происхождение этого сборника и его дальнейшая история отразились в предании, которое приписывает большую часть десяти книг определенным древним жреческим родам, ведущим свое начало от семи мифических мудрецов, называвшихся Риши Rishi. Их имена приводит традиционный комментарий anukramani, иногда они мелькают в текстах самих гимнов. Так, вторая книга приписывается роду Гритсамада Gritsamada, третья - Вишвамитре Vicvamitra и его роду, четвертая - роду Вамадевы Vamadeva, пятая - Атри Atri и его потомкам Atreya, шестая роду Бхарадваджа Bharadvaja, седьмая - Bacиштхе Vasichtha с его родом, восьмая, в большей части, Канве Каnvа и его потомству. Книги 1-я, 9-я и 10-я приписываются различным авторам. Эти песни изустно передавались в жреческих родах от поколения к поколению, а впоследствии, в эпоху большого культурного и государственного развития, были собраны в один сборник

Поэзия / Древневосточная литература
Страна Муравия (поэма и стихотворения)
Страна Муравия (поэма и стихотворения)

Твардовский обладал абсолютным гражданским слухом и художественными возможностями отобразить свою эпоху в литературе. Он прошел путь от человека, полностью доверявшего существующему строю, до поэта, который не мог мириться с разрушительными тенденциями в обществе.В книгу входят поэма "Страна Муравия"(1934 — 1936), после выхода которой к Твардовскому пришла слава, и стихотворения из цикла "Сельская хроника", тематически примыкающие к поэме, а также статья А. Твардовского "О "Стране Муравии". Поэма посвящена коллективизации, сложному пути крестьянина к новому укладу жизни. Муравия представляется страной мужицкого, хуторского собственнического счастья в противоположность колхозу, где человек, будто бы, лишен "независимости", "самостоятельности", где "всех стригут под один гребешок", как это внушали среднему крестьянину в первые годы коллективизации враждебные ей люди кулаки и подкулачники. В центре поэмы — рядовой крестьянин Никита Моргунок. В нем глубока и сильна любовь к труду, к родной земле, но в то же время он еще в тисках собственнических предрассудков — он стремится стать самостоятельным «хозяином», его еще пугает колхозная жизнь, он боится потерять нажитое тяжелым трудом немудреное свое благополучие. Возвращение Моргунка, убедившегося на фактах новой действительности, что нет и не может быть хорошей жизни вне колхоза, придало наименованию "Страна Муравия" уже новый смысл — Муравия как та "страна", та колхозная счастливая жизнь, которую герой обретает в результате своих поисков.

Александр Трифонович Твардовский

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия