Японский парфюмер

На другой день я окончательно вернулась в «Королевскую охоту». Прятаться я, разумеется, не собиралась, равно как и сидеть под домашним арестом. Я была спокойна, деловита, доброжелательна, но… это была не я. Это была другая Екатерина Берест. Екатерина, лишенная иллюзий. Екатерина, утратившая веру в человека и человечество, добрые отношения и возможность переделать несовершенный мир. Хватит с меня детективно-дефективных занятий! У меня, слава богу, есть работа, дающая возможность честно заработать на кусок хлеба. Честно! И независимость. А чтобы не скучать, можно взять учеников. Есть еще Норико Морикава из Японии и ее старый папа. А ведь я им даже не ответила!

Все! Хватит. Я не хочу больше ни о чем слышать. О Ситникове… тоже!

Несколько раз звонила Галка, приглашала в гости и напрашивалась сама. Но я отвечала, что очень занята – конец года, отчеты, финансы, статистика. То, се…

Позвонила прекрасная Вероника и сказала, что ввиду абсолютно безумной занятости нашу встречу придется отложить.

Позвонила жена «королевского охотника» Петруши, Настенька, и пригласила встречать Новый год у них – будут интересные люди, один парень из Штатов, работает по контракту, приехал буквально на пару недель… жениться!

Мчаться в полузнакомую компанию, делать вид, что тебе безумно интересно, хохотать над глупыми шутками и кокетничать с этим типом из Америки? Нет уж, увольте!

Уехать бы… Но работы было так много, бумажной и оперативной, что пришлось звонить палочке-выручалочке, пенсионеру Гавриленко. К неудовольствию его жены, с ее планами новогодних работ по дому.

А Новый год меж тем приближался. В витринах магазинов сверкали новогодние елки; громадное дерево в золотой мишуре высилось на центральной площади. Пестрые афиши приглашали на новогодние шоу, костюмированные балы и встречи Нового года в парке, в домах культуры, театрах и ресторанах; обещали катания на санях, лыжные походы, викторины, беспроигрышные лотереи, радостные неожиданности и сюрпризы. На улицах было не протолкнуться. Народ шагал с сумками и елками наперевес, шумели уличные базары, дымились лотки с горячим кофе и пирожками. Прядали ушами маленькие лошадки-пони, катающие детишек. Гремела музыка. Всех охватил особый радостный настрой, ожидание добрых перемен и чуда. Густой аромат хвои, кофе и мандаринов стоял в воздухе…

Никто не преследовал меня, никто не пытался убить, никто не звонил по ночам и не дышал в трубку. Постепенно я пришла в себя и перестала вставлять нитку между входной дверью и косяком, чтобы определить, не было ли в моем доме непрошеных гостей, пока я на работе; заглядывать под кровать, в шкафы и кладовки и выстраивать пирамиду из тазов и кастрюль перед той же входной дверью по ночам, чтобы громыхнуло… в случае чего. И почту из почтового ящика я уже брала без опасения обнаружить там письмо убийцы. История убийств… не забылась, нет, но отодвинулась, и мне уже казались просто глупыми мои недавние страхи. Наверное, убийца понял, что я не представляю для него ни малейшей опасности…

Никто из моих новых знакомых ни разу не позвонил мне: ни следователь Леонид Максимович, ни его подчиненный, Коля Астахов… А ведь могли бы сообщить, как идет следствие и арестован ли убийца! Ведь они не могут не понимать, что… что пока он на свободе, существует угроза… для меня. Позвонить, как коллеге…

И друг любезный Юрий Алексеевич исчез, как утренний туман. А ведь он сделал мне предложение! Неужели это была его очередная дурацкая шутка? Так далеко он еще не заходил. Неужели он до сих пор на Мальте? Набирается благородного рыцарского духа, гуляет по Ла Валетте в белых брюках, с тросточкой. Пьет вино в уличных кафешках… Возможно, не один, вот и Галка сказала, что Вероника – красотка, и если она положила на него глаз, то… Да ладно! Не очень-то и хотелось!

Даже грубиян Ситников, обозвавший меня уродиной… Я вспоминаю, как он притянул меня к себе, как вытирал слезы своим носовым платком…

Даже Леша Добродеев, который сыпал комплиментами, целовал руки и обещал написать про меня статью! И называл амазонкой!

Никто! Никому я не была нужна, впору заплакать…

В таком настроении я пребывала в канун Нового года…

…И наступило наконец тридцать первое декабря. В «Королевской охоте», по традиции, новогодний утренник. Пришли охотники с женами и детьми. Наряженные, красивые. Поздравления, поцелуи, пожелания – радостей, успехов, денег, счастья, удачи! Шампанское рекой! Мое любимое «Asti Spumante» – хмельное и сладкое. Посмеялись, пошумели и разбежались по домам. Звали меня. Я соврала, что меня уже пригласили… друзья. Сдала контору под охрану и побрела домой через шумную ликующую толпу. Падал снег, в витринах сияли елки…

Дома меня встретил соскучившийся Купер. Мы перекусили, и я включила телевизор. От нечего делать. В семь зазвонил телефон.

– Екатерина Васильевна, добрый вечер! – услышала я бодрый голос Кузнецова. – Вы что, под домашним арестом? Звонил несколько раз на работу, говорят, вышла. Конспираторы!

– Леонид Максимович! – испугалась я. – Что случилось?