Японское искусство войны. Постижение стратегии

Сознание, озабоченное тем, чтобы не останавливаться ни на чем и не быть заполненным мыслями, окажется заполненным уже потому только, что озабочено этим. Если же человек не озабочен, мысли сами по себе исчезнут, и сознание его превратится в не-сознание.

Если человек относится к своему сознанию с учетом этого, через некоторое время сознание его естественным образом станет таким. Если же человек попытается обрести не-сознание за один день, ему это никогда не удастся сделать».

Старое стихотворение гласит:

Мыслить «я не буду мыслить» –
Всего лишь еще одна мысль.
Не лучше ли вообще не мыслить
О том, чтобы не мыслить?

Разъясняя знаменитое положение буддийских сутр о необходимости пробуждения сознания, которое нигде не пребывает, Такуан применяет этот принцип ко всем искусствам. Одна из самых популярных дзэнских легенд повествует о том, как неграмотный дровосек, услышав эту фразу, сразу же обрел пробуждение. В последующем дровосек этот стал одним из величайших китайских наставников, а история его увековечена в качестве примера того, какие необъятные возможности сокрыты в обыкновенном сознании. И пассаж из буддийских сутр, и традиционные дзэнские ассоциации являют собой прекрасное оформление тех идей, которые Такуан стремится донести до воина Ягю.

«Пробудить сознание, которое нигде не пребывает.

Что бы человек ни делал, но если он при этом лелеет мысли, сознание его останавливается на этих мыслях. Поэтому человек должен стремиться к тому, чтобы пробудить сознание, которое нигде не пребывает.

Если сознание не пробуждено, рука не движется вперед. Но если сознание, которое обычно где-то пребывает, пробуждается так, что оно нигде не пребывает, человека, обладающего таким сознанием, называют достигшим совершенства на Пути.

Сознание привязанности возникает вследствие остановки сознания. Так действует цикл перевоплощений. Остановка сознания – это бремя жизни и смерти.

Когда человек любуется весенними вишнями или осенними листьями, важно, чтобы сознание его не останавливалось на объектах, и тогда сознание пробудится».

Наконец, Такуан проясняет и различие между «серьезностью», упомянутой выше в качестве начальной практики, и дзэнской практикой «не-привязанности ни к чему». Этот момент часто сбивает с толку европейцев, ибо японцы обычно практикуют «серьезность» гораздо охотнее, чем «не-привязанность», и человек другой культуры может легко упустить различие. Такуан говорит: