Читаем Японцы «на рубежах» полностью

Таким образом, все расходы предпринимателей по обеспечению интересов «единой семьи» полностью окупаются. Ведь фактически каждый работник, став новым членом одного из десятка наиболее благосостоятельных «семейств» японского производства, продает не только тело, но и душу. Недаром тот же Сасаки упорно подчеркивал «добровольную» готовность большинства занятых на предприятии рабочих и служащих приспосабливаться к некоторым «неприятным факторам». Речь идет ни больше ни меньше, Как о праве руководства, во-первых, по своему усмотрению переставлять работников предприятия на любую производственную операцию (каждым рабочим обычно осваиваются все операции, что позволяет администрации гибко маневрировать, обеспечивая интересы предпринимателей в сложных экономических ситуациях); во-вторых, требовать от каждого активного участия в решении' самого широкого круга производственных вопросов (принудительное участие в работе «групп повышенного качества», «групп недопущения брака», в движении «за двенадцать рационализаторских предложений в год» и т. п.); в-третьих, право, формально придерживаясь принятого в стране 8-часового рабочего дня, фактически продлевать его по своему усмотрению (помимо сверхурочных, работники обязаны являться на работу, по крайней мере, за полчаса до начала рабочего дня, с тем чтобы, выстроившись в холле предприятия в стройную шеренгу, участвовать в ежедневном «рапорте», в ходе которого каждого из них могут заставить выступить перед всеми, отвечая на вопросы по любой проблеме производства и жизни предприятия); в-четвертых, самым пристальным образом неусыпно контролировать жизнь каждого работника предприятия, что оказывается совсем нетрудным, когда, по словам того же Сасаки, рабочие и служащие, круглосуточно имея дело с компанией, постоянно находятся на глазах начальства.

Однако перечисленные права начальства и соответственно обязанности работников японского предприятия этим отнюдь не ограничиваются. Существует еще одно, негласное, право: лишать рабочих и служащих возможности бороться за свои собственные интересы и права. Этому и служит японский «профсоюз предприятия», недаром получивший среди своих рядовых членов название «профсоюз администрации».

Столкнувшись со все более жесткой позицией предпринимателей, японские трудящиеся в последние годы испытывают глубокое разочарование — утратив веру в реальность роста благосостояния в условиях «сотрудничества» с капиталом и одновременно — в способность «профсоюза предприятия», призванного как будто отстаивать интересы трудящихся, не только добиваться хотя бы некоторого улучшения жизненных условий рабочих и служащих, но даже просто отстаивать уже завоеванные позиции. Не случайно в Японии много пишут об отсутствии у молодых рабочих какого-либо желания вступать в профсоюзные объединения. В 1973 году во время опроса общественногб мнения, проведенного ведущей телекомпанией «Эн-Эйч-Кэй», на вопрос: «Предположим, что вы работник вновь созданной компании и не удовлетворены условиями работы. Что вы предпримете?» — молодые люди двадцати — двадцати четырех лет отвечали: «Мы создадим профсоюз и будем активно бороться за улучшение условий труда». Сейчас же абсолютное большинство демонстрирует полное недоверие к профсоюзам, поскольку они не в состоянии решать какие-либо вопросы в противовес курсу капитала.

Безусловно, в первую очередь речь идет о профсоюзах частных предприятий, руководство которых, выбранное самими предпринимателями и нередко спустя несколько лет «активной деятельности» включаемое ими в административный аппарат, прежде всего заинтересовано в укреплении репутации верных интересам «дела» — то есть интересам капитала. Профсоюзные организации государственных и муниципальных предприятий отличаются большей боевитостью. Недаром многие годы правящие силы пытаются всеми средствами ограничивать их деятельность. На это, по существу, направлен и широко обсуждаемый в стране проект так называемой «административной реформы»: в соответствии с проектом принято, в частности, решение о передаче частному капиталу государственных’ железных дорог и средств сообщения. Это означает попытку подорвать позиции крупнейшего профцентра страны Сохио, который многие годы стоял во главе ожесточенных классовых битв японских трудящихся: ведь большинство профсоюзов, входящих в Сохио,— это профсоюзы государственных и муниципальных предприятий.

Все это лишь часть широкого наступления правящих- сил Японии на жизненные интересы трудового народа. В своем стремлении расколоть массовое движение трудящихся и ослабить прогрессивный лагерь страны они неуклонно сжимают тиски вокруг каждого рабочего человека, взваливают на его плечи все большее бремя в виде растущих цен, налогов и коммунальных обложений, в виде все большей интенсификации труда, в форме дальнейшего сокращения государственных ассигнований на социальное обеспечение и, наконец, в виде угрозы безработицы. Всем этим правящие силы как бы заявляют: у тебя нет иного выхода, как только, подчинившись нашим правилам игры, стать «человеком предприятия».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе

«Тысячелетие спустя после арабского географа X в. Аль-Масуци, обескураженно назвавшего Кавказ "Горой языков" эксперты самого различного профиля все еще пытаются сосчитать и понять экзотическое разнообразие региона. В отличие от них, Дерлугьян — сам уроженец региона, работающий ныне в Америке, — преодолевает экзотизацию и последовательно вписывает Кавказ в мировой контекст. Аналитически точно используя взятые у Бурдье довольно широкие категории социального капитала и субпролетариата, он показывает, как именно взрывался демографический коктейль местной оппозиционной интеллигенции и необразованной активной молодежи, оставшейся вне системы, как рушилась власть советского Левиафана».

Георгий Дерлугьян

Культурология / История / Политика / Философия / Образование и наука
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.Во второй части вам предлагается обзор книг преследовавшихся по сексуальным и социальным мотивам

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука
Другая история войн. От палок до бомбард
Другая история войн. От палок до бомбард

Развитие любой общественной сферы, в том числе военной, подчиняется определенным эволюционным законам. Однако серьезный анализ состава, тактики и стратегии войск показывает столь многочисленные параллели между античностью и средневековьем, что становится ясно: это одна эпоха, она «разнесена» на две эпохи с тысячелетним провалом только стараниями хронологов XVI века… Эпохи совмещаются!В книге, написанной в занимательной форме, с большим количеством литературных и живописных иллюстраций, показано, как возникают хронологические ошибки, и как на самом деле выглядит история войн, гремевших в Евразии в прошлом.Для широкого круга образованных читателей.

Александр М. Жабинский , Александр Михайлович Жабинский , Дмитрий Витальевич Калюжный , Дмитрий В. Калюжный

Культурология / История / Образование и наука