В 18 км от Ростова Великого, в поселке Борисоглебский
(а местные жители называют его Борисоглеб), находится на берегу р. Устьи Ростовский Борисоглебский мужской монастырь, основанный в 1363 г. по благословлению преподобного Сергия Радонежского, который около 1363 г. приходил в Ростов на богомолье, к мощам ростовских чудотворцев. Местные подвижники-пустынники Павел и Федор (со временем они были канонизированы) попросили его указать место для постройки храма во имя святых мучеников Бориса и Глеба и последующего создания в их честь обители. Чуть позже Павлу и Федору во сне явились князья Борис и Глеб, которые еще раз повторили слова Сергия Радонежского им о том, что Господь Бог, Пречистая Богородица и они сами будут помогать этому месту. Позже Павел и Федор по указанию Сергия Радонежского построили похожие крепости в других местах на севере Руси, в том числе на Белом озере. К старости они вернулись в Борисоглебский монастырь, игуменствовали в нем, здесь умерли и были похоронены (могила их находится в соборе Бориса и Глеба, над ней сень и чеканное надгробие).В царский период Борисоглебский монастырь имел высокий статус в церковной и государственной жизни России, особенно в XV, XVI, XVII вв. Он был всегда сильным и славным. В трудные периоды своей жизни именно в этом монастыре находил приют великий московский князь Василий II Васильевич (Темный, 1415–1462, в.к.м. с 1425). Именно в этом монастыре крестили сына Василия II – московского князя Ивана III (Великий, 1440–1505, в.к.м. с 1462). Каменный Борисоглебский монастырь-крепость был построен по велению сына Ивана III – великого московского князя Василия III (1479–1533, в.к.м. с 1505), особенно почитавшего этот монастырь (который до него был всего лишь рядовым деревянным сооружением, а не крепостью-кремлем). Исключительное отношение именно к этому монастырю было у сына Василия III – царя Ивана IV Грозного (1530–1584, в.к.м. и всея Руси с 1533 г., царь с 1547 г.). Иван Грозный особенно чтил Борисоглебский монастырь, он приезжал сюда 3 раза. Иван Грозный допускал, что со временем он оставит царский трон, уйдет в этот монастырь, станет монахом. Московские князья считали Борисоглебский монастырь своим; вот почему на столбах центрального въезда вылеплен первый герб московских государей. Особенно щедрые вклады в этот монастырь делал Иван Грозный, который внес сюда 15 вкладов за своих пятерых жен (с одобрения церкви имел 4 жены, всего у него было 10 жен) и за убитого им сына Ивана, а также и за другие жертвы своего гнева. Правда, потом Иван Грозный сделал Борисоглебский монастырь местом ссылки для неугодных ему людей, которых насильно постригали в монахи, а их земли и другие богатства отдавали монастырю. Неудивительно, что Борисоглебский монастырь был очень богатым. Он имел 360 сел, деревень, пустошей, 22 тысячи десятин земли, 7 тысяч крепостных крестьян, монопольное право на рыбную ловлю в реках и озерах своих волостей. Борисоглебскому монастырю подчинялись (были ему подведомственными 3 монастыря: Никольский, Ковженский и Троицкий). Когда династия Рюриковичей пресеклась, Борисоглебский монастырь сохранил свой особый статус. Вот почему в 1613 г. под Утвердительной грамотой об избрании на Российский престол царем Михаила Федоровича Романова (1596–1645, царь с 1613) среди других важных персон свою подпись поставил «из Ростова Борисоглебский игумен Петр».
В конце XVI – начале XVII вв. слава этого монастыря сильно упрочилась и расширилась в большой мере благодаря жизни в нем уроженца села Кондакова
Борисоглебской волости монаха-затворника Иринарха (позже канонизированного, умер в 1616 г.), обладавшего даром прозорливости. О своей судьбе сам Иринарх получил предсказания. Известный московский юродивый Иоанн, по прозвищу Большой Колпак, говорил Иринарху, что будет на Россию чужеземное нашествие, но враги не причинят ему вреда. Самому Иринарху было видение разорения Москвы врагами, он пришел к царю Василию Ивановичу Шуйскому и рассказал обо всем этом, но тот ничего существенного сделать не смог. Когда польские интервенты пришли покорять Россию, поляки более 2 лет стояли под стенами Борисоглебского монастыря, но не пытались его захватить. Они думали, что монастырь-крепость будет взят без боя, сдастся на милость врага, когда в Москве сядет на царский трон польский король или королевич. В это время Иринарх-затворник через окно своей кельи, обращенной к дороге от Ростова на Углич, призывал всех приходящих идти на защиту Отечества в ополчение Д.М. Пожарского и К.М. Минина, которое в то время собиралось в Ярославле.