Ясень

О, макоце! Целуй, целуй меня!
Дочь Грузии, твой поцелуй – блаженство,
Взор чёрных глаз, исполненных огня,
Горячность серны, барса, и коня,
И голос твой, что ворожит, звеня, –
На всём печать и чёткость совершенства.
В красивую из творческих минут,
Рука Его, рука Нечеловека,
Согнув гранит, как гнётся тонкий прут,
Взнесла узор победного Казбека.
Вверху – снега, внизу – цветы цветут.
Ты хочешь Бога. Восходи. Он тут.
Лишь вознесись – взнесением орлиным.
Над пропастью сверкает вышина,
Незримый храм белеет по вершинам.
Здесь ворожат, в изломах, письмена
Взнесённо запредельного Корана.
Когда в долинах спят, здесь рано-рано
Улыбка Солнца скрытого видна.
Глядит Казбек. У ног его – Светлана,
Спит Грузия, священная страна,
Отдавшая пришельцам, им, равнинным,
Высокий взмах своих родимых гор,
Чтобы у них, в их бытии пустынном,
И плоском, но великом, словно хор
Разливных вод, предельный был упор,
Чтобы хребет могучий встал, белея,
У сильного безо́бразного Змея.
Но да поймут, что есть священный Змей,
Но есть Змея, что жалится, воруя.
Да не таит же сильный Чародей
Предательство в обряде поцелуя.
О, Грузия жива, жива, жива!
Поёт Арагва, звучно вторит Терек.
Я слышу эти верные слова.
Зачем же, точно горькая трава,
Которой зыбь морская бьёт о берег,
Те мёртвые, что горды слепотой,
Приходят в край, где всё любви достойно,
Где жизнь людей озарена мечтой.
Кто входит в храм, да чувствует он стройно.
Мстит Красота, будь зорок с Красотой.
Я возглашаю словом заклинанья:
Высокому – высокое вниманье.
И если снежно дремлет высота,
Она умеет молнией и громом
Играть по вековым своим изломам.
И первые здесь рыцари Креста,
Поэму жертвы, всем её объемом,
В себя внедрив, пропели, что Казбек
Не тщетно полон гроз, из века в век!

Любовь

Любовь есть свет, который жжёт и задевает, проходя,
Он сам идёт, к себе идёт, но нас касается случайно.
И как цветок красив и свеж от капель светлого дождя,
Так мудро счастливы и мы, на миг, когда в нас дышит тайна.

Древний перстень

В ночах есть чара искони.
  Издревле любятся впотьмах.
Закрой глаза. Усни. Усни,
  Забудь, что в мире дышит страх.

Я древний перстень снял с перста,
  Им мысль скрепляю как венцом.
Уж ты не та. Не та. Не та.
  Мы вместе скованы кольцом.

Мерцает в перстне халцедон,
  И холодеешь ты во сне.
В тебе чуть внятный звёздный звон.
  Предайся мне. Лишь мне. Лишь мне.

Заветный камень волкоок,
  В себя вобрал всю власть Луны.
Люби. Люби. Твой сон глубок.
  Люби. Мы все любить должны.

Сквозь слепоту