Ящик Пандоры

— Просто, — повторил он. — Я специально перечислил известные эпидемии, случавшиеся в истории человечества. Они наглядно характеризуют бессилие человека перед болезнью. Но что интересно! Если проследить взаимосвязь между пандемиями и расцветом цивилизации, то станет видна некая закономерность. По завершении эпидемий общество словно набиралось сил. Получается, эта жестокая мера, с точки зрения человеческой морали, служит во имя обновления всей популяции в целом.

— Я вас не понимаю! — воскликнул Литвиненко. — Вы предлагаете сидеть сложа руки, что ли?!

— Н-е-е-т! — рассмеялся человек-тень. — Вряд ли вы сможете созерцать смерть своих близких, не вмешиваясь в процесс! Идущий в ад ищет попутчиков! Подсознательно людей радует любая пандемия. Согласитесь, что может быть страшнее, чем умирать в одиночку?

Он дважды стукнул карандашом и аккуратно положил его возле стопки белоснежных листов.

— Я рассчитывала услышать от вас позицию Москвы по этому вопросу, — нашла в себе силы проговорить Рябова. По мере того как прекратился стук карандаша о столешницу, она восстановила утраченное самообладание. Похоть медленно уходила, как скрывается за горизонтом с наступлением сумерек пламенеющий закат. К ней возвращалась ясность мысли. Недавнее помрачение рассудка казалось сейчас кошмарным сном, приснившимся наяву.

— Позиция Москвы?

У человека-тени была отвратительная привычка — переспрашивать последнюю фразу.

— Да. Именно так! — Рябова повысила голос. Внешность представителя столицы и его тихий голос теперь вызвали у нее зудящее ощущение во всем теле. Захотелось принять контрастный душ, и сделать это как можно скорее. — Позиция Москвы! — добавила она твердо.

— Семьдесят лет назад один прогрессивный советский художник привез из Индии в Москву вакцину от черной оспы. Словно подросток, сумевший протащить через таможню пакетик с марихуаной. Не помните эту историю?

— Помню, — неохотно сказал Литвиненко. — Эту историю рассказывают студентам-медикам на первом курсе. Власти умудрились за три недели вакцинировать одиннадцать миллионов человек. Только к тому моменту вакцина от черной оспы была давно изобретена, к тому же территория Москвы и области была взята в кольцо.

— Речь идет о целесообразности введения в Калининграде карантина? — спросила Рябова у человека-тени.

— Понимаю ваше беспокойство, — энергично кивая, сказал он. — Карантин — крайняя и непопулярная мера. Ничего нового я добавить не готов. Пока вводить режим чрезвычайного положения не рекомендовано, но местные власти вправе действовать, исходя из конкретной ситуации.

«Удобная позиция!» — подумала Рябова, потирая пальцами виски.

— Я задержусь в Калининграде на неделю, — продолжал человек-тень. — Если к следующему вторнику положение дел не стабилизируется, а рост числа заболевших продолжится в том же темпе, будем что-то решать. А пока вынужден вас покинуть, господа!

Он поднялся, бесшумно отодвинул стул и, так же тихо ступая, вышел из кабинета. Глядя в его спину, обтянутую серой тканью пиджака, Рябова вспомнила. Кузнецов! Вот уж правда — редкая фамилия! Как она могла забыть? Если верить статистике, — фамилия Кузнецов считается наиболее часто встречающейся среди всех прочих фамилий.

Литвиненко смотрел на лежащий карандаш с таким выражением лица, будто это была дохлая змея.

— Черт побери! — принужденно рассмеялся главврач. — У меня от нашего московского гостя голова разболелась!

— Странный субъект, — согласился Востриков.

— Пожалуй, закончим на этом! — Рябова поднялась, кивнула главврачу: — Максим Сергеевич, завтра утром я вас жду с отчетом.

— Конечно! — сказал главврач.

Все расходились, негромко переговариваясь. Девушка-секретарь остановилась в дверях.

— Я вам больше не нужна, Ольга Ивановна?

— Нет, Полина, спасибо! Можете идти домой, отдыхать!

Девушка вышла, шмыгая носом. Уже стоя в дверях, она приглушенно чихнула и сконфуженно извинилась. Рябова машинально ей улыбнулась. Саднило горло, и ее немного познабливало. Продолжая размышлять о странном московском визитере, она достала из сумочки пару таблеток аспирина, запила их водой из стоящей на столе бутылки. Большие черные часы показывали два времени. Местное и московское. Рябова достала смартфон, набрала номер дочери. Пошли долгие гудки, девочка ответила после шестого сигнала по счету:

— Привет, ма!

— Здравствуй, Леночка! Ты уже дома?

— Ага. Нас сегодня рано отпустили, говорят, какая-то эпидемия. Мальчик в нашем классе заболел…

Ее голос звенел от восторга.

— Лена, тебе надо будет уехать из города. — Услышав возмущенное сопение в микрофоне, добавила категорично: — И это не обсуждается! Приедет мой водитель Коля, ты его знаешь. Он отвезет тебя за город, к бабушке.

— Я не хочу к бабушке! — захныкала девочка.

— Собирай вещи! — сказала Ольга Ивановна тем особенным тоном, после которого дочь, все еще хныкая, повиновалась.