Ящик Пандоры

Сергей шагнул вслед за заключенным, но внезапно нога его провалилась в пустоту, он замахал руками, пытаясь обрести равновесие, и кубарем покатился куда-то вниз, разрывая белоснежную ткань облаков. Ветер свистел в ушах, скорость полета возросла, обжигающе холодный воздух леденил кожу. Он громко закричал и проснулся. Чуть слышно тикали часы на стене, желтые солнечные блики легли на постер, светлым пятном выделяющийся на стене. Некоторое время он лежал неподвижно, вспоминая подробности своего необычного сна. Как это часто случается, детали сновидения смазываются с течением короткого времени после пробуждения. Перед мысленным взором застыло улыбающееся лицо боксера, и изможденно-худой узник концлагеря, светловолосый офицер с чеканным профилем, словно сошедший с агитационного фашистского плаката времен Второй мировой войны.

Сергей поднялся на ноги, нащупал смартфон. Выйдя на кухню, он листал записную книжку в надежде найти там номер Вити Сливного. Нашел случайно, номер значился в числе удаленных. Непонятно, как такое случилось, и вдвойне удивительным являлся тот факт, что память процессора сохранила номер. Он набрал его, ждать пришлось совсем недолго, врач ответил после третьего гудка:

— Слушаю вас!

— Привет, Виктор! — сказал Сергей, немного смутившись. Судя по мимолетной заминке в ответе, Сливной его не узнал. Это неудивительно, последний раз мужчины общались больше года назад.

— Серега?!

— Слава богу, вспомнил! — облегченно вздохнул Авдеев.

— Забудешь тебя! — рассмеялся Сливной. — Извини, братишка, что сразу не въехал. Новый смарт, не все номера удалось перенести. Я ведь ящер первобытный, если бы не QR-код, который сейчас повсюду требуют, так бы жил со своей старенькой nokia. Рад тебя слышать, Серега!

— Я тоже рад! — искренне сказал Сергей. — Извини, Слива, но я сразу к делу.

— Говори!

— У меня дочь заболела… Этой чертовой «красноглазкой»…

— Ясно.

Душевные интонации в голосе врача пропали. Теперь Авдеев разговаривал с холодным профессионалом.

— Какой день болезни, излагай симптомы, что ее беспокоит в настоящий момент.

Сергей подробно рассказал о состоянии дочери, одновременно прислушиваясь к дыханию, доносящемуся из спальни. Сливной внимательно выслушал, перебив лишь однажды, когда уточнял типы хрипов в легких.

— Как зовут дочку?

— Марина! — нетерпеливо ответил Сергей.

Когда Авдеев закончил, некоторое время в эфире царила тишина. Наконец врач заговорил:

— У тебя не так много вариантов, Серега! Вызвать скорую помощь и молиться, чтобы помогли витамины и антикоагулянты, которые мы будем ей вливать. В этом случае я свяжусь с дежурной и будем надеяться, что твою дочь отвезут в мою больницу. Уверенным в этом я быть не могу, у нас сейчас военное положение, не мне тебе об этом говорить. И второй вариант — давать ей обильное питье, сбивать температуру, если та поднимается выше тридцати восьми и пяти градусов, и опять-таки молиться.

— Неужели, нет какого-то специального лечения?! — Сергей едва сдерживался, чтобы не закричать.

— Увы, братишка! — с тяжелым вздохом сказал Сливной. — Это мы больным травим байки, чтобы дать людям надежду. Ставим капельницы, делаем умное лицо. Лечение проводим, результат непредсказуемый. Почему мы так поступаем? Ну, во-первых, врачи давали клятву Гиппократа, у нас есть свой кодекс чести, хотя многие по-разному его понимают. Врач, даже если того не хочет, хотя бы раз в смену сделает доброе дело. — Он усмехнулся. — А во-вторых, у нас тоже есть жены и дети, у меня аж шестеро! — Он немного помолчал, а затем продолжил: — Другому бы не сказал, тебе скажу, Серега! Этот вирус — страшный зверь!

На фоне было слышно, как Сливной кому-то ответил:

— Да… Хорошо. Минут через пять…

Сергей переложил смартфон в другую руку. Мысли лихорадочно метались в разгоряченной голове, но одна опережала остальные. Марина погибнет! — пульсировало в висках. Марина погибнет!

— Алло… — сказал Сливной.

— Да, Витя…

— Я не хочу тебя расстраивать, Серега, но горькая правда лучше сладкой лжи.

— Какие шансы у Марины? — прямо спросил Сергей.

Сливной помедлил, а потом, взвешивая каждое слово, проговорил:

— На сегодняшний день летальность вируса составляет шестьдесят пять процентов. Это прогресс. Не могу знать, с чем он связан. В самом начале пандемии смертность достигала девяноста процентов. Возраст и состояние здоровья заболевших людей не имеют принципиального значения. Поэтому иммуномодуляторы, которые мы успешно применяем для лечение вируса гепатита С или ВИЧ и даже простого гриппа, приносят больше вреда, чем пользы.

— Понятно, — спокойно ответил Сергей. В голове царила бездумная тишина. Как в могильном склепе. Тот худой парень из его сна был узником концлагеря, возможно, одним из тех несчастных людей, на ком люди в накрахмаленных белых халатах испытывали различные способы умерщвления людей, совершая убийства с феноменальной немецкой пунктуальностью в стерильных камерах с такими же кристально-белыми стенами и потолками.

— Ты сам-то как себя чувствуешь? — спросил Сливной.