Ящик с проклятием

Мак и Хэдли встали рядом с ним, последняя едва держалась на ногах. Они заглянули в ящик для жертвоприношений.

Тот был пуст, прежние жертвы исчезли. Теперь только корни с жадностью тянулись внутрь, их поверхность была розовой и липкой, как разорванная кожа. Камень ящика облепили мухи, и Сеп почувствовал, как в его сердце просыпается инстинкт добычи.

– Блиииииииииииииин… – повторил Аркл.

Сеп проследил за его взглядом и увидел белку – её голова была аккуратно разделена на две части, мозги выпирали, как пурпурный грецкий орех, а ободранная челюсть шевелилась. И каждое движение гнилой плоти спазмом отдавалось в зубе.

– Как это происходит? – спросил Аркл. – Сеп? Это фотосинтез?

Живот белки был разорван, кишки тянулись жёлто-коричневыми мешочками.

Сеп стиснул зубы и отвернулся. Шум становился всё громче.

– Нам нужно сделать это сейчас! – сказала Хэдли. Она бросила ручку в ящик и схватила Сепа за руку. – Лэмб!

Та смотрела в жертвенник, и её глаза покраснели от слёз.

– Так смотрела моя мама, когда сердилась. Раньше это меня бесило, но теперь… Я так скучаю по этому взгляду. Вот бы увидеть его ещё раз…

Хэдли посмотрела на Сепа, тот покачал головой.

– Что ты делаешь, Лэмб?

– Её глаза были закрыты, когда я приехала, и она уже больше никогда их не открывала. Я просто хочу, чтобы мама хоть раз меня увидела. Всё! Чтобы увидела меня… и знала, что я с ней.

Она сорвала с запястья платок и уронила его внутрь ящика.

– Боже, – ахнула Хэдли, – Лэмб, твой платок…

– Я отдаю всё, что имею! – крикнула та в ответ, подавила всхлип и взяла Хэдли за руку. – Даррен, ну же!

Аркл перевёл взгляд с одного на другого.

– Но…

– Давай!

Он перевернул пластиковый пакет, вытряхнул в ящик стрекоз. Сеп бросил в тёмные недра Чубакку, затем Мак добавил туда будильник и отступил.

Поднялся ветер, вихрями крутясь вокруг и развевая волосы. Ребята смотрели в тёмную пасть ящика, и тени поглощали их жертвы.

«Не сработает», – подумал Сеп.

– А теперь скажем слова! – велела Хэдли.

Сеп посмотрел на остальных и удивился – как до этого дошло, как они попали в это место, балансируя на грани хаоса.

Лэмб кивнула, и они хором заговорили:

– Никогда не приходить к ящику в одиночку.

Сеп почувствовал пальцы Хэдли в своих.

– Никогда не открывать его после захода солнца.

Сжал её руку и почувствовал, как Аркл делает то же самое с его ладонью.

– Никогда не забирать свою жертву.

Они расцепили руки.

Солнце пробивалось сквозь деревья, дыхание успокаивалось, и ящик неподвижно стоял у ног ребят.

Однако шум поднялся в ухе Сепа, и боль пронзила рот.

– Получилось? – спросил Аркл.

У белки за их спинами щёлкнула челюсть. Ребята повернулись; на краю поляны расступились листья, и из мрака выскочила крошечная оплавленная кукла с открытым ртом и зелёным сиянием в выпученных глазах.

Голос ящика сиреной взвыл в глухом ухе Сепа, и когда он хотел закричать, вороны сорвались с деревьев.

– БЕЖИМ! – заорала Лэмб, поскальзываясь на кучке мёртвой шерсти.

Кукла с невозможной скоростью ринулась вперёд, опрокинула Лэмб и принялась карабкаться по её телу.

Аркл закричал, врезал корпусом счётчика по лицу куклы, сбил ту на землю, а потом с силой опустил прибор на пластиковый череп.

– Я знал, что надо было его принести! – заявил Аркл, помогая Лэмб подняться.

– Только не слишком воображай, – пробормотала та и оттолкнула помощника, когда Сэди снова встала.

Ребята помчались по лесу; кукла топотала всего в футе позади них, пробиралась сквозь заросли.

Сеп никогда столько не бегал без остановки – в груди заныло, каждый удар сердца отдавался болью.

Вдруг Аркл повернул голову и резко пригнулся. Лэмб проследила за его взглядом и завопила. Хэдли, задыхаясь, споткнулась о мокрый камень. Мак с криком бросился ей на помощь.

А потом лес взорвался.

37. Чудо

Марио склонился над Мистером Милахом. Потыкал пузо ящерицы скальпелем, поднял и отпустил хвост.

Тот раздражённо хлестнул, словно обижаясь на столь бесцеремонное обращение.

Ветеринар собрал других животных и успокоил владельцев. Затем запер дверь и выключил свет.

– Крайне необычный случай, – произнёс он в диктофон, водя рукой по тонкому чешуйчатому тельцу. – Объект: Мистер Милах, игуана, одетая как Авраам Линкольн. С медицинской точки зрения мёртв, но реагирует на раздражители.

Он направил свет на стол и провёл рукой через луч, наблюдая, как тень раздражает нервы ящерицы и у неё подёргиваются ноги.

– Теменный глаз активен, хотя… – он проверил оранжевые глазные яблоки с большими и неподвижными зрачками, – расширение зрачков статично.

Марио отступил, положив руки на бёдра.

– Это чудо. Чудо. Просто игуана-Иисус.

Он оглянулся на вернувшегося на тележку Баркли.

– А это собака-Иисус.

Баркли был тёплым, с выпученными глазами, из его бездыханной пасти текла густая тёплая слюна. Марио направил свет на голову собаки.

– Объект: Баркли. Также фактически мёртв, но соскочил со стола и залез в шкаф, демонстрируя даже ещё более впечатляющие двигательные функции, чем Мистер Милах…

Челюсть игуаны шевельнулась, а пасть сомкнулась, как клешня.

– …и его глаза…